Но я же дракон, принц, и вообще мужик. И не могу прыгать в чужую кровать, ублажать девицу по щелчку её пальцев.
Впрочем, нельзя забываться: здесь и сейчас я всего лишь бесправный раб.
Остаётся надеяться только на то, что постельные игры с Авиликой не будут для меня слишком омерзительны.
Я представил, как буду целовать и ласкать её нежное податливое тело, — и внутри меня неожиданно заворочался сонный дракон.
Глава 13. Бумеранг от привязки
Лекс
Сарай-санузел маячил перед глазами и дойти до него было нетрудно, но Дайрон распорядился, чтобы один из рабов сопроводил меня в помывочную. Наверное, из-за страха, что ещё что-нибудь натворю по дороге.
Мрачно усмехнулся, окидывая взглядом эту простейшую деревянную конструкцию и невольно вспоминая шикарные ванные во дворце. Такое чувство, что всё это было в прошлой жизни…
— Я Лейден, — опасливо поглядывая на меня, представился парень лет двадцати — тощий, но энергичный.
— Лексиан Эдельвир, — я тоже назвал ему своё имя.
— Интересно, откуда ты — такой странный? — хмыкнул парень. — Держишься так, словно ты пленённый император.
Я перевёл на него тяжёлый взгляд.
— Ладно-ладно, не серчай. Это я так, к слову. Меня это совершенно не касается. Вот, проходи, выбирай любую кабинку. Мне велено принести тебе новую одежду. Оставлю её здесь, вместе с полотенцем, — он махнул рукой на пустую полку недалеко от входа.
— Понял, — лаконично отозвался я.
Когда я вышел из помывочной, одежда и правда оказалась на полке. А прежняя исчезла — видимо, забрали в стирку.
Вот только когда я развернул свёрток с обновкой, — внутри меня полыхнула ярость.
Как и обещал Лейден, там было полотенце. А ещё… кожаные лоскутки с заклёпками! Причём настолько откровенные, что любой стриптизёр покраснел бы от зависти.
Первым желанием было разнести этот сарай в щепки.
Вторым — пригласить сюда Пашу, чтобы кролик быстро и качественно сделал за меня всю разрушительную работу.
Третьим — нацепить чудо-стринги на голову Дайрона. Не сомневаюсь, что это именно по его указке мне принесли такие срамные тряпки.
Сделал глубокий вдох-выдох, попробовал мыслить рационально.
Вариант с Пашей отпадает: кроль отходит от контузии на осмотре у ветеринара.
За ликвидацию сарая меня по голове не погладят, позорный столб здесь обеспечен. Уверен, это именно то, чего добивается Дайрон.
Я уже понял, что он влюблён в свою госпожу по уши и любыми путями устраняет соперников. Чисто по-драконьи я мог его понять, на его месте сам бы защищал своё сокровище ото всех.
Вот только нападки в мой адрес для меня неприемлемы, и придётся поговорить с ним по-мужски. Например, перед сном.
Гневно порыкивая, нацепил на себя стриптизёрские лоскутки и обмотал бёдра полотенцем. Благо, оно было достаточно большим и доходило до середины голени.
Ну, а ремни с заклёпками на груди — шресс с ними, пускай будут видны всем.
Стараясь не зацикливаться на таком унижении, вышел из сарая.
Авилика велела мне принять душ, переодеться, потом пообедать. На мою реплику, что я и так неплохо перекусил в таверне, никто не отреагировал. Значит, сейчас мне предстоит выбрать, куда идти: на кухню или сразу в гаремник.
Выбрал второе и отправился на перехват ближайшего невольника, чтобы выяснить у него, где базируются живые постельные игрушки.
Вот только, едва я сделал пару шагов, как всё тело скрутила такая жуткая боль, что я рухнул на землю и выгнулся дугой. Все мышцы свело судорогой.
Догадался, что получил «привет» от своей рабской привязки. Нарушил прямой приказ госпожи, и прилетел ответный бумеранг… Бездна!
— Гаремнику в юбке поплохело! — пискляво выкрикнул кто-то неподалёку.
Они что, слепые? Это не юбка, а полотенце!
— Ветеринар уже в поместье, пусть его тоже осмотрит! — обеспокоенно выкрикнул другой.
Да чтоб вас! Гном — и тот посчитал зазорным лечение у звериного доктора, а я вообще дракон!
Кажется, сегодня не мой день…
Вспомнил, как быстро ожил Михась после упоминая о ветеринаре, и попытался последовать его примеру. Всё, что удалось сделать, — встать на четвереньки.
Как же избавится от этой адской боли? Наверное, надо выполнить полученный приказ. Заглушая в груди стоны, пополз в поместье.
Если бы Авилика стала свидетельницей моего позора, моя гордость получила бы критическое ранение, несовместимое с жизнью.