— Чего вы ждёте? Убейте их! — заревел Лорд, придя в себя от секундного шока.
Пожиратели замешкались, чем юноши и воспользовались.
— Авада кедавра! — Гарри, хватая за руку брата, послал в Лорда смертельный луч.
— Вам меня не одолеть! Я бессмертен!!! — торжествующе рассмеялся Волан-де-Морт, когда зелёный луч, вошедший ему в грудь, не причинил никакого вреда. Однако, похоже, он сам не ожидал этого. Братья ясно услышали в его голосе страх. Пожиратели, открыв рот, смотрели на своего повелителя.
— Мы найдём способ, — выкрикнул Драко и скрылся за дверью вслед за Гарри.
— Поймать их!!! — в бешенстве закричал Лорд, но юноши уже свернули в подземный лабиринт, а Пожиратели, кинувшиеся за ними, пробежали мимо, не заметив узкого прохода в одной из ниш.
Остановились братья, только когда выбрались в знакомый склеп. Оба тяжело дышали: бок кололо, воздуха не хватало. Привалившись к стене, Гарри сполз на пол: его трясло, ноги просто горели, лицо и тело были мокрыми от пота. Драко выглядел не лучше: с серо-зелёным цветом лица, стучащими зубами, он держался за каменный выступ, пытаясь хоть немного прийти в себя.
— Ты вовремя, — закашлявшись, пропыхтел Драко, немного успокоив своё сердце, — Нам опять повезло.
— Мы ещё не ушли, — возразил Гарри, согнувшись пополам от боли в груди, — И мы не смогли убить его.
— Не важно, надо уходить, — чуть пошатнувшись, Драко подошёл к брату и помог ему встать.
Накинув мантию-невидимку, юноши направились к выходу. Как у них хватило сил пройти бесконечный туннель, ведущий за территорию замка в пещеру, братья не знали. Но, выбравшись из него, они просто рухнули на холодную землю. Дрожа, они из последних сил прижались друг к другу, больше всего на свете боясь опять расстаться. Так они и уснули в пещере, не в силах подняться и лишь ещё крепче держась друг за друга.
Северус пришёл в себя только утром. Сознание было словно в тумане, тело будто налилось свинцом, перед глазами были чёрные точки. Закрыв глаза, зельевар попытался понять, где он находиться. Мужчина помнил всё, и от этого ему не было лучше. Но какая-то апатия мешала трезво мыслить, и Северус никак не мог заставить мозг снова работать.
— Северус, как вы себя чувствуете? — мадам Помфри заметила, что профессор пришёл в себя, и быстро подошла к его койке, изучающе всматриваясь в лицо мужчины.
Северус открыл глаза. Взгляд сфокусировался, но в глазах зельевара не было ни эмоций, ни узнавания. Колдомедик взволнованно смотрела на него:
— Северус, вы слышите меня? Вы что-нибудь помните?
Но мужчина молчал. Он понял, что находиться в Больничном крыле, но ему было всё равно. Он бы не раздумывая согласился оказаться хоть в Азкабане, хоть в темнице Лорда, лишь бы вместо Поппи с ним были его мальчики.
— Северус, не молчите, — женщина уже не на шутку встревожилась, смотря в эти чёрные, ничего не выражающие глаза.
Но он не мог говорить, он будто забыл все слова, забыл, как произносятся звуки. Он уже не видел женщину, стоявшую рядом, не слышал её слов: перед глазами были два юноши. Вместо белого потолка Северус видел, как Гарри и Драко парят на своих крыльях, как на уроке готовят зелья, с удивительной периодичностью взрывая их; как рассказывают о прошедшем дне, устроившись в креслах у камина в его покоях…
Через несколько часов в палату вошёл Дамблдор, а мужчина всё так и лежал, уставившись в одну точку и ни на что не реагируя.
— Северус, мой мальчик, — директор сел на стул у кровати мастера зелий, — Я всё знаю. Поверь, ты ни в чём не виноват, ты поступил в высшей степени благородно, я горжусь тобою.
Северус как сквозь вату услышал чей-то голос, немного повернул голову, чуть удивлённо и рассеяно посмотрев на директора. Но через секунду он вновь уставился в потолок. Мыслей не было, желания хоть о чём-то думать — тоже. Любое воспоминание сводилось к мысли о том, что его ребята в смертельной опасности и что он бессилен помочь им. Вдруг метка отозвалась болью, но боль была какой-то далёкой. Сейчас это было ничто по сравнению с тем чувством, что упорно обосновалось в его сердце и притупляло любую боль, сковывало тело, не давая подняться, не позволяя хоть как-то действовать. Его не интересовал ни Лорд, ни Дамблдор, ни кто-либо другой во всём мире, а лишь два юноши, любовь к которым не давала ему потерять надежду, заставляла дышать.
— Северус, так нельзя, ты должен бороться, — тем временем продолжал директор. Он попробовал незаметно проникнуть в сознание зельевара, и был потрясён, когда понял, что никаких блоков там нет, но не было и воспоминаний и мыслей. Никаких. Как будто само подсознание скрывало их. Лишь однажды Дамблдор сталкивался с подобным: когда слуги Лорда пытками свели с ума Френка и Алису Долгопупсов. Но сейчас директор был уверен, что рассудок мастера зелий пока ещё цел, но тогда как объяснить его состояние?