Рука натолкнулась на тёплое тело, и воспоминания мощным потоком вернулись к брюнету. Андерс. Андерс и секс. О Создатель, жаркий, отчаянный, дикий и страстный секс. С Андерсом.
Хоук медленно открыл глаза, как будто он мог увидеть не то, чего ожидал. Но нет, вот он: крепко спит, положив голову на его руку и пряди его восхитительных волос цвета червонного золота свободно лежали на его щеке. Лицо мага было расслабленным в тусклом свете, ни намёка на ту суровость, что присутствует, когда он не спит. Теперь он был не потрясающе сексуальным, а изумительно красивым, - мягкий и ласковый, совсем не похожий на того доминирующего сексуального ненормального с предыдущей ночи.
Это было… необычайно неловко. Хоук не привык к встречам, длившимся всю ночь – большая часть его свиданий заканчивались в течение получаса максимум. Каковы правила? Должен ли он поцеловать мага и прижаться к нему? Или он должен поблагодарить его за прошедшую ночь, как будто они всего лишь ужинали вместе, и уйти своей дорогой? Или же он должен наброситься на него с ласками и предложить то же самое и целителю?
Трусость казалась лучшим выходом. Высвободившись из объятий спящего мага, Гаррет вылез из-под одеяла и отправился на поиски одежды. При взгляде на блондина Хоук чувствовал, как внутри него что-то смягчается, а чувство вины смешивается воедино с чем-то сладостным.
Порывшись в беспорядке на рабочем столе, он нашёл клочок бумаги, который сгодится для его задумки. Гаррет набросал магу записку, запнувшись на фразе – Увидимся позже? Приходи ко мне позже? Я приду к тебе позже? – и в итоге зачёркнутых слов оказалось больше, чем написанных. Брюнет оставил записку рядом с Андерсом на полу, поддавшись сомнениям, когда увидел мирное выражение на лице мага и пряди медных волос, лежащих на щеке. Если бы он только наклонился и мягко убрал их в сторону…
Что ты с собой творишь, Гаррет? Как будто это уже не стало достаточно запутанным – не должен был оставлять даже записки. Просто выметайся отсюда, пока он не проснулся.
Хоук выскользнул из клиники и тихо закрыл за собой дверь, дрожа от холода. При движении немного болело то тут, то там, и он морщился, чувствуя, как краснеет, когда вспомнил причину этих неудобств. Создатель, он не мог поверить, что сделал это. Не мог поверить, что это ему настолько понравилось! Вот он ещё чрезвычайно встревожен способностью Бетани противостоять чарам мага, и сам же опустился так низко и настолько быстро. Он позволил Андерсу прижать себя к земле в Клоаке. Позволил Андерсу трахнуть себя, пока не начал кричать, даже умолять, в самом конце. Он не переживёт, если кто-нибудь узнает об этом, но и не сможет жить с осознанием, что вряд ли будет в состоянии сожалеть об этом.
Предыдущая ночь предполагалась как защита Бетани. В то время, как Гаррет знал, что наверняка отвлёк Андерса в полной мере, он понятия не имел, что сейчас происходит. Чего, вообще, Андерс ждал от него? Это был перепихон на одну ночь, или отступник теперь намеревался пользоваться определённой свободой? И почему так привлекательна мысль о том, чтобы позволить Андерсу вновь взять верх и сбросить маску дисциплины и суровости, которую он так тщательно носил? Почему моменты нежности с предыдущей ночи продолжают возникать перед глазами с такой же частотой, как и картины страсти? Андерс, шепчущий ему ласковые поощрения, когда страх поглощал его. Андерс, неторопливо целующий его, соблазняющий его, будто был искренне заинтересован в нём. Искусные пальцы, совсем не требовательные, а наоборот – только ласковые и дразнящие…
О Создатель, во что он себя втянул.
Когда Гаррет вернулся в лачугу Гамлена, все ещё спали, и Хоук не думал, что сможет к ним присоединиться. Не представляя, чем себя занять, чтобы убить время, он разжёг огонь и повесил чайник над оным. Спустя несколько минут вода достаточно нагрелась, чтобы сделать напиток. Чем он рассеянно и занимался, после чего уселся на шаткий стул за стол. Хоук поморщился, устраиваясь поудобнее – как оказалось, рассказы о невозможности сидеть в течение недели имели под собой долю правды.
Услышав звук открываемой двери в спальню, брюнет оглянулся и напрягся, когда увидел Бет, неуклюже вошедшую в комнату сонно моргая.
- Утра, - мимоходом произнёс Хоук и вернулся к своей чашке. Чай… он пьёт чай. Из всех напитков, которые он никогда не пил, Гаррет каким-то образом схватил тот, который пах как Андерс. При воспоминании о маге, о том, каков он на вкус, брюнет начал возбуждаться, и ему пришлось прикусить язык, чтобы избежать усугубления.
- Утра, - прохрипела Бетани, сонно протирая глаза и потянувшись за кружкой. – Я не слышала, как ты пришёл вчера вечером – ты, должно быть, вернулся действительно поздно. Ты хоть ложился, или веселье длилось всю ночь?
Я уснул на полу после дикого секса, если это считается.
- А, посплю позже, - ловко увиливая от вопроса, отозвался он. – Что насчёт тебя? Как прошёл вечер – это было то самое скучное времяпрепровождение в присутствии Создателя, которое ты искала?
- Что? О, нет, он прошёл хорошо, просто отлично. Мы пошли в церковь и прослушали очень приятную службу, и ничего не произошло.
Гаррет моргнул.
- Я не спрашивал, случилось ли что, я просто спросил-…
Бетани вскочила, красная как рак.
- Прекрати меня допрашивать, Гаррет! – она явно старалась звучать разозлённой, но он знал её слишком хорошо, чтобы обмануться. – Ты так мне не доверяешь, и не то, чтобы я вообще сделала что-то неправильное прошлым вечером! Просто… отвали! – Девушка улетела обратно в спальню и громко хлопнула дверью.
Он моргнул ещё раз. Н-да, это было странно.
Андерс не объявился в течение всего дня, и, когда уже стал приближаться вечер, Гаррет начинал нервничать всё больше. Это было даже хуже, чем днём ранее, когда он ждал, что же маг хотел от него. Незнание было мучительным: то ли Андерс был зол на него, то ли разочарован, или же искренне благодарен, что избежал утреннего разговора с нежелательным партнёром…
Они с Бетани отправились в Висельник как раз когда солнце нырнуло в западные ворота. И оба потерялись в собственных мыслях, что для сестрёнки было нехарактерно, учитывая то, какая злая она ходила вчера. Не найдя ничего, чем себя занять, Гаррет на ходу мягко ткнул её в плечо.
- О чём-то задумалась, Беткин?
Она встрепенулась, словно испугалась его прикосновения. Хоук успел уловить что-то виноватое в её выражении лица, прежде чем она это скрыла.
- Тихий ты, - как-то неловко сказала она.
- Ты тоже, - огрызнулся он, засунув руки в карманы. Он бы больше беспокоился, что весь день его сестра постоянно избегала его, если бы всем им не завладели мысли о маге. Андерс, мерцающий в свете свечи, его кожа скользкая от масла и пота. Андерс, его стоны и тяжёлое дыхание эхом отдаются в ушах, когда блондин толкается в него. Гаррет сжался, когда воспоминание об удовольствии ускорило его пульс, ощущение того, как Андерс кончает в него, всё ещё горит перед мысленным взором. Слава Создателю, что уже темнело, и никто не увидит, как сильно он покраснел.
Посомневавшись, Бетани ответила:
- Ты задумался. А это нечасто бывает. Вчера вечером что-то произошло? Ты сделал что-то глупое? Никто ведь не пострадал, правда?
Ну, я, возможно, разбил Андерсу сердце своим побегом, или я могу быть просто слишком уверенным в себе и в его привязанности.
- Да не, все целы. Почему ты сегодня такая колючая?
Бетани открыла дверь трактира и оглянулась. Почти чистая паника в её глазах мгновенно её выдала.
- Я не колючая. Кто сказал, что я колючая? Я в порядке, ты просто слишком мне не доверяешь.
- Кто тебе не доверяет? – Изабелла обнаружилась у бара и своей обычной походкой от бедра приблизилась к ним, чтобы присоединиться к разговору. Мерриль следовала за ней, широко улыбаясь. – Этот сочный экземпляр Капитана-храмовника уже остыл? Оу, а я думала, что он наверняка у нас на крючке!