- Белла! – зашипела Бетани, покраснев как буряк.
- Не могу поверить, что ты флиртовала с Рыцарем-капитаном, - хихикая, отозвалась Мерриль.
Прошло несколько секунд, прежде чем смысл разговора дошёл до Хоука.
- Ты что? – выдавил он, не находя слов.
- Ничего не было! – заикаясь, ответила покрасневшая Бет, даже когда Изабелла противно хохотала, а Мерриль восхищённо хлопала в ладоши.
- Ох, это совсем не ничего, котёнок, - ликующе возразила пиратка. – Он поцеловал тебе ручку и всё такое-ты определённо произвела на этого храмовника впечатление. И только подумай обо всех тех восхитительных ролевых играх в постели! Непокорный маг крови и Храмовник-новобранец или Нервный ученик и Жестокий капитан-храмовник, какая тебе больше по душе? О-о-о, ты трогала его меч? Настоящий меч, хе-хе?
- Я сказала здравствуйте, и мы поговорили, и он поцеловал мою… он всего лишь прикоснулся губами к моим пальцам, это едва ли был поцелуй! – Бетани почти отчаянно пыталась их переубедить, постоянно бросая на брата безумные взгляды.
- Мм, очень жаль. Я надеялась, что он прямо там утащит тебя в тёмный угол церкви и хорошенько трахнет. Точно бы оживило тот тоскливый вечер.
Гаррет попытался переварить новую информацию.
- Бетани… ты флиртовала с Рыцарем-капитаном? Но… ты же маг! Пальчики Андрасте, что если бы он узнал, кто ты?
- Ничего не было! – Бет схватила Мерриль за руку и с отчаянием на лице потянула её к лестнице. – Пошли, посмотрим, что Варрик делает!
Хоук смотрел им вслед, потом повернулся к Изабелле.
- И что вообще ты делала в церкви?
В ответ она изогнула бровь и тоже направилась к лестнице:
- Искала искушение – то же, за чем и ты охотился прошлым вечером, судя по всему.
Брюнет простонал, проведя ладонью по лицу. Потрясающе – Изабелла либо знает, либо предполагает. Это не оказалось таким ужасающим, как он думал. Он не злился, что пиратка знает о его сексе с Андерсом, не волновался, как это повлияет на его заработанную тяжким трудом репутацию. Скорее, единственное, что он мог честно признать, что чувствует было… смущение, что нечто такое восхитительно, дико запутанное, как прошлая ночь, может стать достоянием общественности. Он всё ещё не знал, что же это вообще было и что может значить, поэтому последнее, чего он хотел, - чтобы об этом ходили слухи, когда он сам ещё не разобрался в происходящем. Предыдущая ночь была из тех вещей, которые он хотел держать при себе и постоянно о них думать, фантазировать о каждом прикосновении и шёпоте. Он не хочет гордо заявляться в Висельник и хвастаться этим всем и каждому.
Хоук не привык скрывать свои сексуальные похождения, но, опять же, это было совсем не похоже на бездумный гон, которому он в прошлом потакал. Вообще, это был один из немногих случаев, когда он знал своего партнёра дольше часа, прежде чем трахнуться, и, что важнее, это был единственный раз, когда он с радостью запомнит партнёра и после секса. Разумеется, он может вспомнить несколько случаев, оставшихся в памяти, несколько трахов, которые действительно того стоили. Но может ли он вспомнить имена, лица, женщин, участвовавших во всех этих воспоминаниях? Всё, что у него есть – звуки, и полученное удовольствие – и он понятия не имел, с кем это происходило. Андерс же… он будет помнить прошедшую ночь в мельчайших подробностях до конца своих дней. И даже если бы он прожил тысячу лет, скользкая кожа, золотые волосы и боль, ставшая наслаждением, были бы такими же отчётливыми, как и сейчас.
И после дня размышлений об этом, У Гаррета по-прежнему не было идей, что всё это значит и что он, гарлок подери, собирается сказать Андерсу, когда его увидит. Он не хотел называть их крепкую физическую связь любовью – даже при мысли об этом паника заливала его с головой, и хотелось как можно скорее переключиться на что-то другое с этих несчастных шести букв и последствий, что они несут за собой.
В какой-то момент Хоук понял, что он стоит посреди залы уже довольно долгое время, мучительно размышляя о своих чувствах к Андерсу, и остальные наверняка уже начинают интересоваться, почему он так медлит.
Сжав зубы и подавляя всё ещё бушующие внутри эмоции – он был в наполовину возбуждённом состоянии весь день – Гаррет пробрался сквозь толпу и пошёл к лестнице, желая оказаться подальше от вожделеющих взглядов наиболее пьяных личностей. Правда в номере Варрика ему надо будет иметь дело с Изабеллой и её слишком понимающими взглядами, но с этим он справится.
Он на то надеялся.
Гаррет знал это прежде, чем ступил на первую ступеньку. Что-то внутри него воспрянуло к жизни, приятное осознание присутствия целителя. На полпути наверх он засомневался, осознавая, что ещё один шаг – и он увидит, что творится в комнатах гнома, достаточно высоко, чтобы видеть друзей. И просто зная глубоко внутри, что маг тоже будет там. Может, это были намёки пиратки, что ей всё известно, может, в воздухе витали отголоски аромата кожи и чёрного чая, или же он просто так хорошо настроился, что теперь всегда будет в курсе, если маг окажется неподалёку.
Хоук дошёл до двери в номер друга и на секунду замер, напряжение быстро закручивалось пружиной, когда его взгляд упал на фигуру, которую он одновременно страшился и жаждал увидеть весь день.
Андерс был… в бешенстве. Другого слова не подобрать. Даже несмотря на то, что он сидел спиной к двери, даже несмотря на то, что он смеялся над каким-то смышлёным комментарием Беллы, нечто напряжённое и резкое было в линии его плеч, что немедленно дало Гаррету понять, насколько именно глубоко он попал. Он, должно быть, выдал себя звуком, или просто выражения лица Изабеллы было достаточно, потому что Андерс неторопливо оглянулся, ухмылка всё ещё кривила его губы, когда их взгляды встретились.
Было в его глазах что-то тёмное, а вокруг рта залегли напряжённые линии, хотя он и улыбался. Когда Гаррет неуверенно приблизился, маг скрестил руки на груди, язык его тела откровенно проецировал враждебность, хотя он и улыбался без труда и откинулся на стуле, словно бы его ничто не заботило.
- Гаррет, - вежливо произнёс он-чёрт, слишком вежливо, подумал Хоук в панике. – А я-то думал, что сегодня ты вообще не придёшь. Думал, ты просто собирался бросить нас всех, чтобы заняться теми дурацкими вещами, что доставляют тебе удовольствие.
Холодный пот проступил у него на спине, и Гаррет попытался собраться. Он сражался с порождениями тьмы под Остагаром, чем он хвастался, и имел дело с Ведьмой из Диких Земель – он не был слабаком! Не было причин, почему он должен чувствовать необходимость ползать в ногах мага и отчаянно извиняться до тех пор, пока улыбка Андерса не станет искренней. Создатель, он даже был выше на два дюйма! Он не должен бояться доминантного сексуального чудака, который заставил его хотеть умолять и просить и горячо соглашаться с каждой маленькой грязной затеей, которые он-…
Гаррет прикусил язык и выдал естественную улыбку. На лице Андерса промелькнул намёк на раздражение, но маг быстро его скрыл.
- Если бы я решил это сделать, это было бы только моё дело, и ничьё больше, - непринуждённо отозвался Хоук, опершись спиной о дверной косяк и скрестив руки на груди, копируя позу целителя. Стоит сказать, что чувствовал он в этот момент многое, но непринуждённость в этом списке не числилась. При виде целителя каждая секунда прошедшей ночи приобрела кристальную чёткость, и это было всё равно что вновь оказаться там. Переплетённые на полу, их тела скользят от пота и масла, свобода подчиниться и уступить чему-то такому необузданному и дикому и-чёрт, он опять возбуждается. – Не то, чтобы у кого-то были права на моё время, в конце концов.
- Я и не говорил, что у кого-то они есть, - многозначительно ответил Андерс, его глаза потемнели то ли от злости, то ли от страсти. Со вспышкой паники Гаррет заметил красный след под линией челюсти целителя, ни что иное как засос от одного из его поцелуев. Да и угол был правильным – когда Андерс был позади и над ним, он потянулся рукой назад и, зарывшись пальцами в его волосы, притянул к себе в поцелуй, в это время выгибаясь в пояснице…