– Это вода. Ты, должно быть, хочешь пить, – его голос глубокий и хриплый, словно он не привык разговаривать.
У него слабый акцент, а из-за клыков он произносит слова немного по-другому.
Я делаю крошечный глоток. Убедившись, что это не яд, я осушаю все содержимое кружки, вздыхая, когда прохладная жидкость утоляет мою жажду.
– Меня зовут Грегор. Ты была ранена, поэтому я принес тебя в свою хижину, чтобы обработать твои раны.
Внезапно я замечаю бинты, покрывающие мои руки. Морщась, я дотрагиваюсь до своего распухшего лба, которым я столкнулась с деревом. У меня также болит затылок, и я прощупываю болезненное место, чтобы найти там другую повязку.
Это тот самый «зверь», которого я видела в лесу. Тот, от кого я в ужасе убегала. Только теперь он не кажется таким ужасным по сравнению с двумя мужчинами, которые пытались причинить мне боль. Он оторвал Тодда от моей спины, принес меня сюда… и заботился обо мне?
Я должна быть в ужасе. Я должна была лихорадочно искать выход. Но это не так, и я понятия не имею почему.
Он берет мою пустую кружку и снова наполняет ее из кувшина, который стоит на маленьком приставном столике, прежде чем вернуть мне.
– У тебя есть имя?
Я допиваю свою воду, прежде чем ответить.
– Арья.
– Эти люди… они хотели причинить тебе вред, Арья, – рычит он.
Мое имя на его губах вызывает дрожь у меня по спине.
– Ты все видел?
Грегор резко кивает.
– Я увидел достаточно.
– Думаю, я должна поблагодарить тебя. Тодд собирался… он был…
У меня перехватывает горло от воспоминаний о ужасе.
– Он хотел навязаться тебе, – говорит Грегор, его голос полон отвращения. – Мужчина никогда не должен причинять вред женщине таким образом.
У него странная манера говорить, словно он из другой эпохи.
– Кто… ты такой?
Голубые глаза Грегора становятся жесткими.
– Разве это не ясно? Я монстр.
Я качаю головой.
– Нет. Монстры не помогают нуждающимся людям. Люди, преследовавшие меня, были монстрами.
Он наклоняет голову набок, с любопытством изучая меня.
– Почему ты забрела так глубоко в лес?
Я закрываю глаза, охваченная воспоминаниями.
– Я пыталась сбежать из коммуны.
– Коммуна?
Грегор хмурит густые брови.
– Где я живу. Жила. Некоторые называют их культами. Мой отец был лидером коммуны, в которой я выросла. Он пообещал меня Тодду, своему заместителю. Тодд и мой отец везли меня к мировому судье, когда мы остановились, чтобы сходить в туалет. Я воспользовалась шансом и убежала в лес. По крайней мере, я так думала. Кажется, я с головой попала в ловушку Тодда. Он знал, что я сбегу, и спланировал как убить моего отца.
– Мужчина постарше был твоим отцом? Человек, которого убил этот Тодд?
– Да.
Все это кажется таким сюрреалистичным. Я поднимаю подбородок, выдерживая взгляд голубых глаз Грегора.
– Я не буду оплакивать своего отца. Он никогда не любил меня, как и я его. Он был жесток и холоден.
– Зачем тебе оплакивать человека, который продал бы тебя, как предмет мебели? – хмыкает Грегор.
Я киваю.
– Это все, чем я была для него. Собственностью. – Я делаю паузу, прикусывая губу. – Что случилось с Тоддом? Ты?.. – я замолчала.
– Он сбежал. Я хотел броситься в погоню, но ты убежала, и я волновался, что ты ранена.
«Он волновался? Обо мне?»
Я не знала, как относиться к бегству Тодда. Что я хотела, чтобы Грегор сказал? Что он убил его?
«Да».
Я уверена, что из-за этого можно считать меня плохим человеком, но такие люди, как Тодд Эшберн, заслуживают гореть в аду.
Я поднимаю голову, когда кое-что вспоминаю.
– Ой! Тодд стрелял в тебя!
– Я в порядке. Пуля не пробила плоть.
Он указывает на то, что выглядит как длинная царапина у него под ребрами.
– Как?..
– Я быстро выздоравливаю.
– Кто ты такой? – спрашиваю я еще раз.
Грегор колеблется, как будто взвешивает, стоит ли ему отвечать.
– Я огр. Я – результат несчастного случая, который произошел много лет назад.
Я прерывисто выдыхаю.
– Я слышала рассказы о жителях городка, выпивших сыворотку, которая изменила их, но я думала, что это просто суеверные сказки. Ты не похож ни на одного огра, которого я когда-либо видела, хотя я видела эти ужасные картинки только в книгах сказок, – признаюсь я с кривой улыбкой.
Грегор не так ужасен. Он… другой, но не в плохом смысле. Он обладает уникальной мужской красотой, которая вызывает у меня странную дрожь во всем теле. Мои соски напрягаются под футболкой и… подожди, моя футболка?
– Что случилось с моей одеждой?
– Я снял ее, пока ты спала. Твоя футболка была порвана, но я почистил твои джинсы и обувь. Я не смотрел на твое обнаженное тело. Я просто промыл твои раны и надел на тебя одну из своих старых футболок, – говорит Грегор, и его щеки приобретают более глубокий зеленый оттенок.
Возможно ли, чтобы огры краснели?
Кажется, меня спас огр-джентльмен. Видя, что он выглядит таким смущенным, это немного рассеивает мой страх.
Я смотрю вниз на черную футболку. Я высокая и хорошо сложенная, но футболка облегает меня, заставляя чувствовать себя маленькой и женственной.
– Как долго я была за пределами?
– За пределами? – повторяет он, выглядя смущенным. – Ты никуда не выходила из хижины. Ты была без сознания.
Где жил этот парень? О, да. В отдаленной хижине глубоко в лесу, вдали от людей. Я думаю, что я в безопасности, но Грегор похоже, понятия не имеет о современном языке. Как он давно здесь? Он одинок? Мое сердце сжимается от этой мысли. Я понимаю, что такое одиночество.
– Это такое выражение, – говорю я с улыбкой. – Я имела в виду, как долго я была без сознания?
– А.
Понимание загорается в его глазах.
– Ты была без сознания два часа.
Я переношу свой вес, морщась, когда две кружки воды дают свой результат. Мне нужно пописать.
– У тебя, эм, есть ванная, которой я могла бы воспользоваться?
Грегор еще раз коротко кивает мне, и я медленно встаю, проверяя, что твердо стою на ногах. Все мое тело болит, но мне приятно размять мышцы. Эта боль – ничто по сравнению с той болью, которую причиняли кулаки моего отца. Облегчение, смешанное с чувством вины, разливается по мне, зная, что он никогда больше не прикоснется ко мне.
Грегор ведет меня через дверь в дальнем конце хижины, которую я раньше не заметила. Она ведет в короткий коридор, из которого ведет единственная дверь. Грегор открывает ее, и я вхожу в просторную ванную. Она простая, с огромной ванной размером с огра и верхним душем у одной стены, раковиной и унитазом.
Я занимаюсь своими делами и мою руки, брызгаю водой на лицо и смотрю в зеркало над раковиной. На моем лице остались небольшие царапины от веток, которые хлестали меня, когда я убегала от Тодда и моего отца, а на лбу выступает большая шишка. Мне повезло, что у меня не более чем легкое сотрясение мозга, и мой огр в сияющих доспехах отлично справился с обработкой и перевязкой моих ран.
Грегор ждет, когда я выхожу из ванной. Я чувствую себя немного неловко, одетая только в его футболку, хотя она прикрывает меня от горла до колен. Я была почти респектабельной, если бы на мне было нижнее белье. Воспоминание о том, как я его лишилась, заставляет меня дрожать.
– Тебе холодно? У меня есть запасные одеяла, – немедленно говорит Грегор.