– Я помою их. Это будет справедливо, так как ты накормил меня, и…
Моя рука накрывает ее руку. Странно видеть контраст зеленой кожи с розовой. Ее рука выглядит такой нежной под моей. Мои пальцы длинные, толстые с черными заостренными когтями, как и на моих ступнях.
– Пока ты не решишь иначе, ты моя гостья, Арья. Мне доставляет удовольствие кормить тебя.
У нее расширяются глаза.
– Ты серьезно хочешь, чтобы я осталась? Я… не против этой идеи. Нисколько. Мне здесь нравится. Мир и умиротворение. Чистый воздух и простая жизнь. Я выросла в коммуне, у меня было очень мало средств, поэтому я не стремлюсь к материальным благам – нельзя стремиться к тому, чего у тебя никогда не было.
Она сжимает мою руку.
– Я хотела бы остаться. Я хочу, чтобы ты научил меня охотиться, ловить рыбу, выращивать овощи и…
Мое фырканье останавливает ее на полуслове, и я зачарованно наблюдаю, как мурашки покрывают ее руки.
– Ты стремишься учиться. Мне это нравится.
Арья направляется на кухню, и я следую за ней. Наливая воду в раковину, она начинает мыть миски, а я беру полотенце, чтобы их вытереть. Мое нутро согревается от ее близости. Интересно, как бы мы выглядели в глазах других – красивая рыжеволосая женщина и ужасный зеленый огр, вытирающий посуду на кухне.
– Откуда ты так много знаешь о том, как быть независимым? – спрашивает она, соскребая с миски кусочек вяленой оленины.
– Я вырос на ферме в Волгограде. Мои родители научили меня ставить ловушки, охотиться, выращивать овощи и готовить еду.
Я беру у нее чистую тарелку и вытираю ее.
– Они делили работу поровну. Моя мать была также искусна в охоте и уходе за землей, как и мой отец умел приготовить еду и шить.
Она хмурится, когда моет кружку.
– Волгоград находится в России. Тогда, то, что ты говоришь теперь имеет смысл. Как ты здесь оказался?
– Мы переехали сюда, когда я был подростком.
– Мы? Твои родители тоже?
– И моя сестра.
– У тебя есть сестра?
– Да. Близнец. Галина.
Говорить о моей сестре больно.
– Мы хотели учиться здесь, в США, и мои родители желали нам лучшей жизни.
Арья протягивает мне другую миску.
– Что ты изучал?
– У нас обоих есть диплом в области гостиничного бизнеса. Мы управляли гостиницей в городке.
Арья выглядит нерешительной, когда задает следующий вопрос.
– Я… Где они сейчас? Твои родители и Галина?
– Наши родители погибли в автокатастрофе за несколько лет до того, как я изменился.
– О, Грегор. Мне так жаль!
Глаза Арьи блестят от слез.
– А Галина? Она?..
– Умерла? Нет. Но она тоже выпила эту сыворотку.
Она втягивает воздух.
– Кем она стала?
– Я не знаю. Она исчезла. Я не видел ее с той ночи.
– Откуда ты знаешь, что она все еще жива?
Я сжимаю кулаки по бокам.
– Я просто… знаю. Иногда мне кажется, что я чувствую ее рядом с собой, словно если я повернусь, то она будет стоять здесь. Кроме того, я бы почувствовал это, если бы она умерла.
Арья придвигается ближе, ее изумрудные глаза наполняются слезами. Она добрая и заботливая, эта женщина, несмотря на свое воспитание. Взяв мое лицо в ладони, она проводит большим пальцем по моей щеке.
– Бедный, измученный мужчина. Мне так жаль.
Я хмурюсь.
– Я не мужчина.
– И ты также не огр. Не совсем. Ты, – она хмурится, – могр.
Это вызывает у нее вынужденную улыбку.
– Могр?
– Да, как мужчина и огр… могр.
Мое лицо расплывается в улыбке, и что-то среднее между рычанием и кряхтением вырывается из моего горла.
– Могр. Мне нравится это слово.
– Подожди… ты только что смеялся?
Я киваю.
– Я думаю, что да. Я не смеялся уже много лет. Ты великолепна, Арья.
Она улыбается.
– Я думаю, мы подходим друг другу, Грегор.
Я беру ее руку и подношу к своим губам, запечатлевая поцелуй на ее ладони.
– Я тоже в это верю.
Арья выглядит задумчивой.
– Ты сказал, что это место раньше называлось «Лесной ручей»?.. – она замолкает, зная, что эта тема заставляет чувствовать меня себя неловко.
– До того, как мы стали монстрами? Да.
Я резко киваю.
– Ходят слухи о том, что люди, превратившиеся в диких зверей и чудовищ, со временем стали называть это место «Кричащий Лес». Я видел, как мои друзья становились волками, драконами, змеями, зомби, минотаврами и орками. И моя сестра полностью исчезла. Итак, ты видишь, что я не единственный, кто… изменился.
– Все это кажется таким фантастическим – доктора, которые варят волшебные сыворотки, и люди, превращающиеся в «монстров». Хотя, мне кажется, слухи были преувеличены.
Ее изумрудные глаза останавливаются на моих.
– Я не думаю, что когда-либо в своей жизни встречала кого-то менее «похожего на монстра».
– И я не думаю, что когда-либо встречал кого-то, кто заставлял бы меня чувствовать себя менее чудовищем и больше похожим на человека, которым я был раньше. Я начинал думать, что он потерян для меня, что моя чудовищная сторона медленно разрушала то немногое, что осталось от человечности, – мои слова резонируют с печалью и одиночеством.
Одинокая слеза скатывается по щеке Арьи, и я смахиваю ее большим пальцем, поражаясь мягкости ее кожи. Она сокращает расстояние между нами и обнимает меня за талию, прижимаясь щекой к моей груди. Она просто обнимает меня, используя свои прикосновения, чтобы утешить, и дать понять, что понимает меня. В этот момент мы больше не человек и огр. Мы две одинокие души, которые каким-то образом нашли друг друга в темноте.
Арья вздыхает, когда мои руки обнимают ее.
– Ты настоящее совершенство.
Я кладу подбородок ей на макушку, усиливая хватку.
– Нет, ты само совершенство.
Она фыркает и отстраняется, чтобы посмотреть на меня.
– Я думаю, что твое зрение огра немного подводит тебя. Есть причина, по которой мне двадцать четыре, и я все еще девственница, и не только потому, что мой отец держал меня взаперти.
Я в замешательстве.
– Какая еще может быть причина?
Она поднимает бровь и проводит рукой вниз по своему телу.
– Ты меня видел?
Мое замешательство становится сильнее.
– Я и сейчас тебя вижу.
Она качает головой.
– Это не то, что я имела в виду. Тодд хотел меня не из-за моей сногсшибательной внешности или идеального тела в бикини. Он хотел получить с моей помощью власть над отцом. Никому не была нужна высокая, крепкая женщина с рыжими волосами, широкими плечами и бедрами. Мужчины хотят маленьких, изящных и стройных – по крайней мере так было в коммуне.
Я недоверчиво хмыкаю. Как могли эти идиоты не находить ее желанной?
– Они дураки. Мне нравится, что ты высокая и крепкая. Мне нравятся эти сильные плечи и женственные бедра.
Я подчеркиваю свои слова, скользя своими большими рукам от ее плеч вниз к талии и сжимая ее плоть.
– И мне нравится, что я могу обнимать тебя, не боясь сломать. Все эти вещи делают тебя более привлекательной, Арья, а не наоборот. Я не понимаю, как какой-либо мужчина не счел за честь иметь тебя в качестве своей женщины.
– О, потрясающе, – шепчет она.
Я хмурюсь.
– Тебе не нравятся мои слова?
– О, нет. Просто… для меня это неизведанная территория. Я всегда была неуклюжей, неловкой девушкой, к которой относились как к собственности, чем как к личности. Но ты заставляешь меня чувствовать себя женственной и желанной.