– Нет, – сказала его супруга, – там тоже нет. Он куда-то исчез. Больше ничего не пропало. Я давным-давно хотела навесить на дверцу замок…
– Но, дорогая. – Милтан, казалось, оправдывался. – Совершенно непонятно, с какой стати кому-то понадобилось брать col de mort. Это просто диковинная, редкая вещица, но никакой особенной ценности она не представляет.
– А что это за col de mort такой? – полюбопытствовал я.
– Да ничего особенного, маленькая такая вещица.
– Какого рода?
– Ну как вам сказать, просто маленькая штучка… Вот, посмотрите.
Милтан сунул руку внутрь шкафа и ткнул пальцем в лежавшую на полке эспаду, указывая на ее лезвие.
– Видите? У нее тупой конец.
– Вижу.
– Ну вот, как-то раз, много лет назад, в Париже один человек решил убить другого. Для этого он смастерил маленькую и очень острую штучку, которую можно было насаживать на конец эспады.
Он достал из шкафа оружие и качнул в руке.
– И вот, надев на эспаду такую насадку, он делает выпад…
Милтан изобразил, как делается выпад, направив клинок в воображаемую жертву возле меня, и проделал это так неожиданно и быстро, что я невольно отпрянул в сторону, чуть не споткнувшись о собственную ногу и испытывая страстное желание поскорее признать Милтана победителем. Затем он так же быстро вернулся в исходное положение.
– Ну вот.
Он улыбнулся и положил шпагу на место.
– Теоретически такой удар способен поразить сердце, но в тот раз теорию применили на практике. Эту штучку мне в виде сувенира подарил один полицейский, мой друг. В газетах же вещицу окрестили col de mort. Шея… нет, не шея. Ворот. Воротник смерти. Потому что он надевается на кончик шпаги, словно воротник. Забавно было заполучить такую вещицу, – закончил Милтан.
– А теперь вот она исчезла, – коротко повторила его жена.
– Я все же надеюсь, что нет, – нахмурился Милтан. – С чего бы ей исчезать? И так здесь довольно было разговоров о краже. Найдется. Поспрашиваем всех.
– Надеюсь, вы ее найдете, – сказал я. – Все это довольно странно. Кстати о расспросах: вы не против, если я поболтаю с кем-нибудь из тех, кто прибирает в фехтовальных залах?
– Но зачем… для чего?
– Да просто чтобы немного поболтать. А кто, кстати, там убирает?
– Консьерж. Но я не могу понять, зачем вам…
Его жена, указав на меня взглядом, прервала его.
– Думаю, – невозмутимо заявила она, – он хочет выяснить, остались ли сигаретные окурки и пепел в том зале, где фехтовали мисс Тормик и мистер Ладлоу.
Я восхищенно хмыкнул, потом, глядя на нее, произнес:
– Если позволите, миссис Милтан, то я бы сказал, что мог сразу догадаться, какая вы большая умница.
Она промолчала, не сводя с меня глаз.
– Что касается меня, – объявил Милтан, – то я не понимаю, зачем вам взбрело в голову разузнавать насчет сигаретных окурков. И уж совсем ума не приложу, как об этом догадалась моя жена. Сам-то я соображаю туговато.
– Ну, это извинительно для человека, столь мастерски владеющего клинком. Так могу я повидать консьержа?
– Нет, – резко ответила Жанна Милтан.
– Почему?
– Не вижу в этом никакой необходимости. Не знаю, что́ у вас на уме, но я заметила, как вы не спускали глаз с мисс Тормик, – хотя все полагали, что вы пришли сюда как ее друг. Если вы хотите узнать, в самом ли деле они курили с мистером Ладлоу, спросите об этом у нее самой.
– Непременно спрошу. Я и сам собирался так поступить. Но чем я могу ей повредить, если потолкую с консьержем?
– Не знаю. Может, и не повредите. Но вчерашний инцидент, на мой взгляд, исчерпан. И без того он наделал немало неприятностей, да и потом еще может нам повредить. Дело крайне деликатное, а уж в таком месте, как у нас… Одним махом можно все испортить. Даже если вы и впрямь не помышляете навредить мисс Тормик и нам, я все равно предупрежу консьержа, чтобы не отвечал на ваши вопросы, коли уж вам удастся до него добраться. Я говорю с вами прямо. Зайти в оружейную, чтобы осмотреть щитки и проверить, действительно ли на каком-то из них перетерся ремешок, вам тоже не позволят.
– Почему вы решили, что я захочу это сделать?
– Потому что вы не похожи на дурака. А коль скоро вас заинтересовали окурки, то я не сомневаюсь, что вы доберетесь и до порванного ремешка. Я вашего брата знаю, вы народ любопытный.
Я пожал плечами:
– Ну хорошо. Во всяком случае, слово вы подобрали абсолютно точное. Я и в самом деле довольно любопытный. Со временем, знаете ли, и у сыщиков развиваются дурные привычки. Но если вы наслышаны о репутации Ниро Вульфа, то вам должно быть известно, что неприятности он доставляет только тем, кто сам на них нарывается.