Второв молча повалился на диван.
— Сашенька, покушай чего-нибудь. Там на кухне еда. — Мать осторожно вошла в комнату и с осуждением потянула носом.
— Пойду чего-нибудь выпью, в горле пересохло. — Он спрыгнул с дивана.
Обе женщины пошли за ним на кухню и молча смотрели, как он налил себе рюмку коньяку, выпил ее залпом и съел яблоко.
Вероника понимающе улыбалась.
— Плохи мои дела, дорогие, я почти арестант. Твой сын, мамочка, под следствием и отстранен от руководства лабораторией до выяснения всех обстоятельств катастрофы с корпусом «В» и гибели Фролова.
— Сядь. Не мечись. Выпей еще рюмку и рассказывай, — сказала Вероника. Она стала серьезной и внимательной.
— Пока они выяснят, Михайлов мой штат поодиночке растащит. А я людей годами воспитывал…
— Хорошо. Успокойся. Расскажи по порядку. Второв выпил еще рюмку.
— Какой порядок? Разве это порядок? Институтский юрист сказал, что для меня очень легко подходит статья о преступной небрежности или халатности по служебной линии с отягчающими… а впрочем, в их формулировках сам черт ногу сломит. Одним словом, что-то весьма неприятное…
— Сашенька, сыночек мой родной, объясни же наконец, что случилось?
— Да, пожалуйста, ясней, — сказала жена, — ведь мы же не знаем всех подробностей. Это связано с исследованиями Кузовкина?
— С ними. Именно Кузовкин подсунул мне эту проблему. Покойный академик был слишком умный. А с умными людьми всегда трудно. Впрочем, сейчас я уже не знаю, был ли покойник, вернее, имела ли место обычная смерть… Голова идет кругом… Раз это ДНК…
— Какая ДНК? Что это?
— Ах, Вероника! Кто теперь не знает, что такое ДНК! Такая длинная-предлинная цепочка, на которую нанизано множество разных химических групп. Она в растениях, в животных, в человеке. В каждой клетке человека в ядре располагаются молекулы нуклеиновых кислот. Этому соединению ученые присвоили звание материального носителя наследственности, в котором записаны все наши наследственные признаки. До полета первого человека в космос для исследования запускали разные биообъекты, в том числе и молекулы ДНК. Случайно одна исследовательская ракета улетела чуть ли не за пределы Солнечной системы и только сейчас вернулась. Находящаяся в контейнере ДНК претерпела странные превращения — вероятно, она попала под неизвестный нам, людям, вид облучения. Ее направили к Кузовкину, и тот долго изучал ее, пока не догадался облучить нейтринным потоком. Произошло несчастье — ДНК словно с цепи сорвалась! Она с космической скоростью стала распространяться, расти. Рите, его помощнице, чудом удалось прекратить реакцию. Иначе бы их башня лежала во прахе, так же как и моя лаборатория.
Но, очевидно, Рита знала или, может, сама случайно нащупала тайну поведения ДНК, потому что у нее в лаборатории хранилось большое количество этого вещества.
Затем на сцене появляется ваш покорный слуга. Дурачок, который сидит перед вами. По записям я знаю, что у Кузовкина было очень мало вещества, что-то около пяти граммов, поэтому серебристый порошок в дьюарах я принял за какой-то реагент и на всякий случай решил проверить его химическую природу и отправил его Фролову на безобиднейший химанализ. Фролов рано утречком принялся за анализы с серебристым порошком, и надо же, чтобы в это же время этажом выше работала точно такая нейтринная установка. Плещенко облучал свои горшки. Катастрофа повторилась, Фролов погиб. Жалко парня! Такая глупая смерть.
— Его нашли?
— Что можно найти! Металлические предметы, которые почему-то уцелели… Эта ДНК обладает страшной разрушительной силой.
Второв сморщился и сжал кулаками виски.
— Голова болит? Милый, хочешь, чаю принесу? — спросила Вероника.
— Принеси… О чем это я? Да… Вообще я решил изучить структуру этой пыли на нашем телемикроскопе. Оказалось, что пыль целиком состоит из молекул ДНК. Нуклеиновая кислота съела корпус «В»! Молекулы бетона, известки, дерева и полимеров она превратила в длинные спиралевидные цепочки. Уму непостижимо! Это невероятно! Это невозможно! Но это произошло. Я видел собственными глазами.
В дирекции из меня начали вынимать душу. Я написал объяснительную записку еще до того, как узнал об исчезновении Фролова, а затем сообщил об этом в заявлении. Но все равно они смотрели на меня как на убийцу. Мама, похож я на убийцу? Но тайна остается тайной, я об этом все время помню…
Да, простите, я опять отвлекся. В общем, после разговора со следователем я сажусь в машину и еду за город, к Филиппу, в злополучный институт биохимии. Филипп принялся было меня успокаивать. Поезжай домой, отдохни, на тебе лица нет и прочее. Я ему говорю, что мышление не зависит от цвета лица и выражения глаз. Ну стали мы с ним ломать голову вместе, но так ничего и не придумали.