- За счёт заведения, - он торжественно поставил кофе передо мной. - Это Кения. Терпкий, крепкий, мужской вкус.
- Значит, Колумбия с Кубой подождут, - флегматично отметил Серхио, отступая вглубь скромной кухоньки. - Кения из новой партии, Омар-эфенди? Я ещё не пробовал.
- Только что распечатал, - бросил хозяин ему вслед.
- Ваши сотрудники дегустируют напитки? - спросил я, пригубив кофе.
- Разумеется. Иначе как они направят дорогих гостей к тому, чего желает сердце?
- Прямо все сорта, какие привозите? - не унимался я.
- Конечно. Все сорта, все купажи, практически любые напитки и блюда - за малым исключением. Вообще Серхио и Джулия знают все вкусы в моём заведении, и когда дело касается гастрономии, им нет равных. Клянусь Аллахом, не знаю, что я бы делал без них. Но когда дело касается особенных пожеланий, - он развёл руками. - Увы, здесь вам никто не советчик. Остальное - дело исключительно дорогих гостей.
- Остальное?
- Люди порой хотят чего-то иного, нежели наслаждения вкусом и ароматом кофе. А тот, кто знает, чего хочет, всегда обретает искомое. Вот вы, дорогой друг, явно знаете, чего хотите. Вы неспроста в Эль-Рахбаде? Чего ищете, поведайте старику Омару?
- Я пришёл по следам легенды.
- Здесь ходит немало легенд, дражайший.
Я кивнул, наслаждаясь ароматом кенийского кофе.
- Да, легенд много. Я же слышал о том, что в этом городе живой может поговорить с теми, кого уже нет.
Омар загадочно улыбнулся. Он обошёл стойку, засыпал в турку кофе, залил водой и поставил на раскалённый песок, жаровня с которым соседствовала с кофемашиной. Классика и модерн здесь шли рука об руку.
- По-старинке, - сказал он, усаживаясь напротив меня. - Мёртвые говорливы, друг мой. И мы порою сами не знаем, чего просим, когда ищем общения с ними. По сути, для нас их больше нет, даже друг для друга их нет. Это одиночество озлобляет, порождает жажду общения и больного любопытства. И в Эль-Рахбаде каждый знает, как опасны порой их слова.
- Опасны? - я пригубил ещё кофе.
- Они знают всё, помнят каждую мелочь, они жаждут общения и не умеют врать. И что-то из того, что они унесли с собой на ту сторону, может оказаться нежелательным здесь.
- Я видел, как люди в чёрных одеждах схватили какого-то бедолагу на базаре.
Омар понимающе кивнул.
- Стражи, - тихо сказал он. - Инквизиция. Они ловят проклятых.
- Инквизиция? Серьёзно?
Омар тихо рассмеялся.
- Это не те инквизиторы, что были тут при испанцах, - заверил он. - Это скорее те, кто собирает... знания. И тех, кто их хранит.
- Знания умерших?
- Да.
- А что будет с тем человеком?
- Его будут допрашивать. Они умеют это делать, так что он расскажет всё до мельчайших подробностей. А потом... участь проклятых незавидна.
Мне стало не по себе. Человека будут пытать только за то, что он якобы говорил с мертвыми.
- За что им это?
- Это не их вина, а беда. Когда ты тронут Гекатой, отказаться от её дара не получится. А мертвые... для них слова и знания - единственный мостик с миром живых. Только так они ещё могут влиять на наш мир. Доказать самим себе, что небытие ещё не до конца владеет ими.
- Влиять? Как?
На какое-то время Омар задумался, разглаживая жидкую бородёнку и глядя на огонь. И он рассказал:
- Сын сапожника с соседней улицы был проклят этим даром. Он говорил с теми, кого уже нет. Так он узнал, с кем из мужчин была жена одного уважаемого человека. Она поведала ему о том. И о том, что ушла из жизни по вине мужа. Итог: ревнивец убил одного из любовников, а потом был убит и сам братом той женщины. И это лишь история запретной любви. Тайны, которые касаются интриг, денег, тёмных секретов сильных мира сего - вот, что может стать доступно тем, на кого легла длань владычицы перекрёстков.
- Опасные знания, - догадался я. - Инквизиция сторожит их.
- Да, - протянул Омар, - И нет...
Он понизил голос до шёпота.
- Дорогой мой, потому они и вытягивают секреты калёным железом, что они кому-то нужны. Ну а раз мертвые могут поведать, что угодно, то и проверяют всех. Хотели бы они хранить секреты - убивали бы проклятых на месте.
- Почему проклятых? Разве это не... чудо? - возмутился я, устав слышать от него это слово.