Мысленно прокричав трижды «Ура!», Спиру сообразил, что именно на нем теперь лежит ответственность затащить Эвангелину под венец. Сама она туда явно не собирается. Боится, сомневается или упрямится, а может, из очередного ложного чувства справедливости действует – понять пока трудно.
Единственное, что точно ясно – ей нравятся его прикосновения. Она воспламеняется, как сухой хворост. Казалось, что в ней накопилось столько сексуальной энергии, что однажды Эва может сгореть дотла. Что же, он готов пылать вместе с ней. Никому ее не отдаст.
Хели не знал, что связывает девушку с Ежи, но это – точно не секс. В ее постели пахло женщиной. Ею одной. Значит, парень – либо ее прикрытие для отваживания нежелательных отношений (Хели нахмурился при этой мысли, нежелательным он быть не хотел), либо прикрытием служит она. Что тоже вполне вероятно, если вспомнить трепетное отношение Эвангелины к дружбе с Доркас.
«Так каков вывод?»
Хели взъерошил волосы, наблюдая, как Эвангелина рассматривает мятую футболку, оглядывается на него, прячется за дверцей шкафа, чтобы переодеться.
Как в ней все это сочетается? Перед сотнями людей она может щеголять в мини-платье или до невозможности откровенном купальнике, а наедине с мужчиной, который только-только довел ее до оргазма, стесняется надеть блузку. Или что она там приготовила?
Он едва удержался от соблазна заглянуть за дверцу.
– Приглашаю тебя на прогулку.
– У меня съемка, – донеслось раздраженное бормотание.
– Ничего подобного. Твои сцены – завтра.
– Из-за тебя я останусь без работы. Кипятковский только с виду лапочка. А так он… – Из-за двери показалась взлохмаченная голова. – Кстати, о какой такой взятке ты говорил?
– Что-то долго одеваешься. Ты там, случайно, не все сняла? Интересно…
– Лежи, где лежал. Что за взятка?
– Пока не скажешь, что на тебе надето…
– Паранджа.
Слово еще не успело затихнуть, как Эва уже пожалела о собственной несдержанности. Могла бы сказать что-то нейтральное. К примеру, «сарафан». Или вообще уйти переодеваться в ванную. Почему этого не сделала, она и сама не знала. Может, догадывалась, что мужчина заинтересуется? То есть, провоцировала?
В любом случае, исправлять положение было поздно. В зеркале появилось отражение Хели, уставившегося на Эву в тот момент, когда на ее теле не осталось ни единого клочка.
Как же хотелось, чтобы он дотронулся до нее… Везде!
Несколько секунд, минут, часов они смотрели друг на друга и не двигались. Хели был полностью одет и даже не примят, а она выглядела, словно наложница после того, как господин…
Эва видела и чувствовала, что ее тело порозовело до самых пяток. Спиру же, не отводя от нее горящего взгляда, протянул руку, достал из шкафа длинное нежно-розовое платье и начал ее одевать.
– Белье, – вибрирующим голосом запротестовала девушка.
– Тебе понравится без него. Если хочешь, возьми его с собой.
– Куда же мы пойдем?
Она не могла сопротивляться, когда он вот так, медленно, застегивал на ее груди пуговицы.
– Домой к Мелине. Я пообещал Сержу, что он сможет снять там несколько сцен. Надеюсь, сестра не убьет меня за это.
– Это и есть взятка?
Хели кивнул.
– Отправляемся прямо сейчас. Осмотришь место будущих съемок. Или…
– Что?
– Или не выйдем отсюда до вечера. И плевать на твоего Ежи.
Она не могла отказаться. И любопытство играло в этом не самую последнюю роль.
Из гостиницы они вышли через боковую дверь. Шли пешком, поскольку Хели был без автомобиля. Он тотчас обнял ее за талию, словно имел на это право – будто они давно вместе.
«Чтобы не сбежала?»
Даже сквозь ткань она чувствовала, как пальцы обжигают кожу, ласкают, дразнят.
Эва старалась не коситься на провожатого, но получалось плохо. Откровенное желание в карих глазах красноречиво свидетельствовало о намерениях Хели, в то время как Эвангелина еще не решила, готова ли дойти до конца. Впустить в свое тело часть мужчины, который давно и прочно завладел ее сердцем.
Легкий ветерок с моря, колышущий длинную юбку, добавлял прогулке острых ощущений. Ведь под платьем ничего не было. И знали об этом только Эва и Хели, абсолютно уверенный, что ей понравится. Что же – ей действительно нравилось.
Хели же не упускал возможность напомнить, кому она будет принадлежать, когда войдет в дом Мелины. Стоило им оказаться в толпе туристов, мужская рука тотчас опускалась ниже талии, поглаживая ягодицы.