– Возможно, мне удастся уговорить Кипятковского, и тебе разрешат лечь под покрывало.
– Я люблю его. А он будет на все это смотреть. Наверное, я – плохая актриса.
– Не наговаривай на себя. Это Серж начудил. У него только рейтинг в голове.
В этот момент распахнулась дверь. В комнату ввалился Кипятковский, оператор вкатил камеру, а зеваки с огромным интересом вытянули шеи, в предвкушении «клубнички».
– Не понял?! – Кипятковский сложил руки на груди. – Это что – бунт?
– Серж, я думаю… – начал Чупрей, но Эва его перебила.
– Я не стану сниматься голой.
– Не совсем голой. Ладно, голой. Это еще почему?
– Не стану, и все. Я на такое не подписывалась.
– Чего?!
И хотя Кипятковский постепенно переходил от стадии злости к стадии ярости, Эвангелина выпрямилась и четко вымолвила:
– Голой сниматься не буду. Считайте, что это – мои условия.
– Даже если прямо сейчас пулей вылетишь из моего сериала?
«Эх, снялась-то только в одном поцелуе. Зато в каком!»
– Даже тогда.
Режиссер смерил ее взглядом с ног до головы, повернулся спиной и крикнул:
– Перерыв!
Хели выдержал недолго, хоть ему совсем не хотелось наблюдать за съемками. Боялся не сдержаться.
Раздраженный, Спиру спустился вниз через полчаса. Есть не хотелось, и он ограничился чашкой горячего «эспрессо». От суеты держался подальше, устроившись на диванчике у дальней стены. С замиранием сердца следил за тем, как сквозь толпу прошла Эвангелина – женственная и соблазнительная, да так, что Хели стало неудобно сидеть. Но потом он вспомнил, ради чего все это, и снова занялся аутотренингом. Раз уж он обещал, то не имеет права подвести любимую. Проще было уйти вовсе, но сил на это не осталось.
Когда в холле снова стало людно, и все зашептались, Спиру понял, что актеров оставили одних. Мужчина поставил чашку на ближайший столик и силой заставил себя сидеть на месте. Длилось мучение минут пять, но самое неприятное еще предстояло.
Режиссер вошел в комнату, и свита потянулась за ним, сотворив в проеме пробку.
«Ох уж это человеческое любопытство, чтоб его!»
Хели закрыл глаза и откинул голову на спинку диванчика. А ведь это лишь начало. Что же, он собирался выдержать все – ради Эвы, ради общего счастья.
Он дернулся от слова «Перерыв!». Распахнул глаза и увидел нахмурившегося Кипятковского, покидавшего место съемок.
Обеспокоенный Хели бросился к двери, едва ли не расталкивая всех, кому не посчастливилось попасться на его пути. Краем уха он слышал возмущения «Как она могла?» и «Маленькая нахалка» и пытался сообразить, что такого совершила его Эва.
Спиру не успел добраться до двери. Девушка сама вышла оттуда, гордо приподняв подбородок. Увидев Хели, бросилась ему на шею и поцеловала горячо и смело, словно вокруг не было никого. Потом обхватила руками за шею и зашептала на ухо: «Я не смогла, не стала оголяться перед всеми. Это – только для тебя. И пусть выгоняют. Мне все равно. Слышишь?».
Горло сдавило, и Хели лишь кивнул. Обнявшись, они шли сквозь толпу, и все расступались перед ними. Влюбленных больше не интересовали ни заинтересованные взгляды, ни удивленные реплики.
Однако на пути к единственному свободному местечку их ожидал сюрприз. Дорогу им преградила темноволосая красавица с огромным животом. Ее мужа и еще одну парочку Хели заметил не сразу. Мелина, как всегда, затмевала всех. Но обратился Спиру не к ней.
– Костаки, ты должен был привязать ее кровати до родов. Разве можно пускаться в дорогу в таком состоянии?
Муж Мелины лишь хмыкнул. Сестра Спиру выразилась более красноречиво.
– Почему я обо всем узнаю последней?
– Ты о чем?
Хели попытался свободной рукой приобнять сестру, а когда ему это не удалось, подхватил ее под локоть и увлек на свободное пространство.
– Я беременная, а не безмозглая. А еще знаю достаточно, чтобы сообразить: если ты ночуешь не дома, значит, все дело в женщине, и после разговора с Ирис поняла, в какой именно.
– Мелина, я… – начала Эва, но ее подругу уже никто не мог остановить.
– С тобой я поговорю позже.
Эвангелина впервые за последние несколько минут улыбнулась.
– Ладно.
– Так вот, дорогой братец, как ты собираешься поступить?
– Это не твое дело, но секрета тут большого нет. Мы женимся.
– А Рафаэль знает?
– Узнает, когда будет нужно.
– Как ты разговариваешь с сестрой? Эва, между прочим, моя лучшая подруга. Бедняжка, представляю, чего она натерпелась тут без меня.
Мелина неожиданно всхлипнула и рухнула на диванчик. Больше ни для кого места не осталось. Георгиос подал ей носовой платок.