– Дорогая, тебе нельзя так переживать. Эвангелина – взрослая девочка. Очень скоро тебе будет кого нянчить. Ты же не собираешься родить в Черногории?
– Дети родятся там, где хотят. Если им захочется получить гражданство этой страны… – все громче возмущалась Мелина.
– Хорошо, дорогая. Будет так, как ты захочешь.
– И дети.
– Именно так. – Костаки нежно поцеловал разбушевавшуюся супругу, а остальным объяснил: – С ней сейчас лучше не спорить. Она стала очень чувствительной и раздражительной.
Хели подумал, что и сам будет выглядеть так же, как прежде непоколебимый, а сейчас деликатный Георгиос, когда Эва забеременеет.
– А это кто? – неожиданно поинтересовалась Мелина, уставившись за спину брата.
Все обернулись. Толпа слегка расступилась, и перед ними предстал Ежи в штанах, но с голым торсом. Хели пришлось признать, что выглядел он очень мужественно.
– Это – Чупрей, – ответила Эвангелина. – Мелиночка, он мой партнер по съемкам. Главный герой, так сказать.
– А как называется сериал?
– «Грамматика отношений».
– О! Какой красивый мальчик.
– Да, очень, – поддакнула Ирис, повисшая на плече у графа. После этих слов Орландо закрыл рыжеволосой красавице рот поцелуем, и Спиру понял, что больше прятать Росси не придется.
– Дорогая, ты не о том думаешь, – строго вымолвил Костаки и заслонил жене обзор. – Тебе скоро рожать.
– Ты прав, Джорджи, – вздохнула Мелина. – Видишь, Эва, вот это и называется «семейная жизнь». Муж согласился со мной в одном вопросе, я уступила ему в другом. Раз уж мне не разрешают полюбоваться, то… О чем мы говорили?
– Я предложил Эвангелине руку и сердце и собираюсь немедленно жениться.
– Эва, ты беременна?! – воскликнула Мелина.
– Очень на это надеюсь, – ответил за любимую Хели.
Даже под гримом было заметно, как густо покраснела Эва. И эта женщина собиралась сниматься обнаженной! Что же, не ему жаловаться.
– Ага, – расплылась в довольной улыбке Мелина. – Так, что там у нас по правилам, дайте-ка вспомнить.
– Никаких правил! – отрезал Спиру. – У тебя в здешнем греческом посольстве есть знакомый дипломат?
– Я запрещаю провоцировать мою супругу на знакомства с мужчинами, – встрял в разговор Костаки. – У меня есть. Он помог мне приобрести дом для Мелины.
– Нужно узнать, как нам с Эвой быстрее расписаться.
– А контракт?
– Никаких контрактов. Все – общее.
Хели посмотрел на Эву и увидел, что она улыбается. Его неугомонная, острая на язык, самая лучшая в мире женщина не спорила и позволила ему решать за них обоих. Он не знал, долго ли еще продлится такое ее состояние, поэтому торопился использовать его в полной мере.
– А как же актерская карьера?
«Этот Дино – точно дьявол. Кто его за язык тянул?»
– Если сегодня меня выгонят, остается еще театр. Мне он даже больше нравится. А тебе, Хели?
Эва обратила к нему невинное личико.
«Плутовка. Что же, в театре хотя бы не заставляют выходить на сцену без ничего. И зрители в основном далеко».
– Конечно, дорогая. Все, как ты пожелаешь.
Эва сверкнула глазами и наклонилась к Мелине, чтобы о чем-то расспросить, а Костаки очень тихо, чтобы не услышали женщины, заговорщически вымолвил:
– Главное, не выпускай ее из постели.
– Само собой, – кивнул Спиру.
Неожиданно гул стих, и все обратили внимание в центр холла. Там стоял Кипятковский и нервно курил.
– Значит так, после обеда снимаем сцену, где муж сознается жене, что изменил ей. Чупрей, Кицай, слышали? Идите готовиться.
– А постельная сцена? – спросил кто-то разочарованным голосом.
– Отменяется. Все свободны до четырех.
Съемочная группа и зеваки начали расходиться, а Эва рядышком протянула:
– Кажется, на этом все.
Хели обнял любимую и ласково пообещал:
– Мы обязательно устроим тебя в какой-то приличный театр.
– Кстати, меня пригласили продюсировать новый фильм. Там есть вакансия. – Хели сверкнул глазами на встрявшего Орландо. Тот усмехнулся и продолжил: – Никаких постельных сцен. Героиня – совсем юная особа. Если выбрать макияж поскромнее, то Эва станет выглядеть на шестнадцать, не более.
– Я согласна, – воскликнула девушка, но потом зыркнула на Хели. – Как ты считаешь?
– Уверен, ты справишься.
– Я люблю тебя! – громко воскликнула Эвангелина и повисла у него на шее. Она хохотала и целовала его, не обращая внимания на окружающих, а Хели просто радовался, что любимая счастлива. Ради таких моментов стоило идти на компромисс и поступаться гордостью.