— Понятно, — мягко произнес он и нахмурился. — Понятно. Я буду начеку.
Я попыталась улыбнуться.
— Ну, спасибо тебе за это. Я не могу… — Боже, как неловко. Часть меня до сих пор не могла поверить, что она снова заявилась после стольких лет отсутствия. Зачем? Раньше Анита делала это, чтобы позлить Родриго. Я искренне считала, что у нее не было глубокой любви к Джошу. Но опять-таки, что я знала? На ее месте я, наверное, делала бы то же самое. Мы все совершаем ошибки, о которых впоследствии сожалеем. — Я очень благодарна тебе.
— Не стоит благодарить меня. Я не мог позволить тебе иметь с ней дело в одиночку. — Даллас поднял руку и положил ее на заднюю часть шеи. Жест вышел неловким; наверное, ему не часто приходится вмешиваться в дела других людей. Но я не могла винить его за это. Однако, следующая фраза все объяснила:
— Я должен тебе.
— Ты ничего мне не должен, — ответила я, встречаясь с ним взглядом.
На его лице не дернулся ни один мускул.
— Ты была добра к моей семье. Я должен тебе, — повторил он.
Судя по всему, он говорил о Дине и Трипе. Что же мне, черт возьми, делать с этим мужчиной? Однако я знала, что на этом стоит остановиться.
Несколько минут мы работали молча. Он вытаскивал продукты из сумок, ставил их на стол, а я раскладывала их по местам. Пару раз я обратила внимание на то, что Даллас изучает нашу кухню, нуждающуюся в ремонте — шкафы, облупившуюся краску, пол, который видел и лучшие времена — но никаких комментариев от него не последовало.
— Если будешь вызывать копов, то я могу стать твоим свидетелем, — предложил сосед.
Я раздумывала над его словами, пока убирала продукты. По правде сказать, я не хотела вовлекать полицию, потому что не желала, чтобы об этом узнали родители и стали переживать. Да и мальчиков не хотелось вовлекать в это. Тем вечером, после похорон, Джош заставил меня поклясться ему кое в чем. Ты не обязан видеться с ней, если не хочешь, Джош. Я не позволю ей забрать тебя. Клянусь.
— Нет, — наконец, ответила я. — Не думаю, что она вернется.
По звуку, который издал Даллас, было невозможно понять, одобряет он мое решение или нет.
На секунду мне захотелось рассказать ему о Родриго, но я не стала. Хватит с меня и Аниты. Пока не стоило говорить о брате с мужчиной, который медленно, но все же становился более дружелюбным со мной.
Через несколько минут мы закончили, и тренер Джоша посмотрел на меня с серьезным видом.
— Мне пора, но я буду дома. Если что — звони. Я буду периодически выглядывать на улицу, чтобы убедиться в отсутствии нежеланных гостей.
— Ты не обязан делать этого, — попыталась убедить его я.
Даллас склонил голову на бок и несколько секунд пристально смотрел на меня. После чего приоткрыл рот и, облизав губы, произнес:
— Ты дружишь с моей семьей. Мы соседи. Позвони, если что-то понадобится.
У меня, наверное, был очень говорящий взгляд: «Ты уверен, что это не разозлит тебя?», потому что, клянусь, он оскалился.
— Звони, — командным голосом повторил Даллас.
Я кивнула, хотя меня не убедило, что мой звонок не станет основанием для разрыва нашей «дружбы».
— Еще раз спасибо.
Даллас пожал мускулистым плечом.
— Убедись, что все двери заперты.
Я медленно кивнула. Гордость требовала сказать ему, что я и сама могу позаботиться о себе. Потому что это правда. Я могла. Я заботилась о двух мальчика и себе. Но я промолчала. Я знала, когда стоит принимать помощь, а когда нет. Все равно у меня больше никого не было.
— Эй! — неожиданно окликнула я его. — У Джоша в следующие выходные будет день рождения. Если тебе нечем заняться, приходи. У нас будет еда. Я приглашаю еще кое-кого из соседей. — Мне не хотелось, чтобы он думал, будто я клеюсь к нему.
Даллас замешкался, но потом все же ответил:
— Хорошо. — Несколько секунд он стоял ко мне спиной, не двигаясь. — Будь внимательнее, когда подъедешь к дому в следующий раз.
Я вспыхнула от злости. Почему этот мужчина обращается со мной как с глупым ребенком? Что с ним такое?
Золотисто-карие глаза посмотрели на меня поверх плеча. На переносице залегла уже знакомая складка.
— Не злись. — С этими словами он снова отвернулся. — Я всего лишь хочу помочь. Увидимся.
ГЛАВА 11
— Луи, — спокойно позвала я.
Он даже не посмотрел на меня. Знал, о чем я собираюсь спросить. Я же не слепая. Как и он. И в данный момент он пристально изучал ничем не примечательное небо.
Я почесала кончик носа.
— Где твой кроссовок?
Даже после моего вопроса о пропавшем кроссовке — а я точно знала, что он уходил из дома в нем — он так и не опустил взгляд на свою ногу в носке. Только подогнул пальцы, будто пытаясь скрыть отсутствие обуви. Господи Иисусе.
Луи склонил голову набок и пожал маленькими плечиками.
— Не знаю, — прошептал он.
Только не снова. Я сжала переносицу, что делала лишь в исключительных случаях. Если бы кто-нибудь сказал мне четыре года назад, что маленькие мальчики периодически теряют обувь, я бы только рассмеялась. Если Джош и терял кроссовки, когда был маленьким, то Родриго ничего не говорил мне об этом. Ну как можно потерять один кроссовок, не будучи в стельку пьяным? Да как его вообще можно потерять? Я бы тоже не стала об этом распространяться.
Но сейчас, после двух лет в роли родителя, я знаю, что это возможно. Как минимум, три раза в год. Как мой малыш, который обычно был более собранным, чем я, терял вещи, было недоступно моему пониманию. Я привыкла к тому, что он пробирается ночью ко мне в комнату и пугает до смерти, наверное, стоит привыкнуть и к этому. По крайней мере, мне стоит перестать удивляться тому, что он способен на это.
Мы стояли возле трибун и ждали окончания тренировки Джоша. Я оглянулась вокруг, надеясь, что волшебным образом увижу кроссовок, хотя нутром чувствовала, что он исчез навсегда.
Черт.
Я села на корточки, положила сумку на землю и опустила руку на плечо Луи.
— Я же просила говорить мне в таких случаях, Лу. — Он так и не посмотрел на меня.
— Я помню, — едва слышно прошептал он.
— Тогда почему не сказал?
— Потому что.
— Что «потому что»?
— Я потерял кроссовок на прошлой неделе. — Что? — Бабушка купила мне такие же и заставила пообещать, что я больше не потеряю их.
Черт… А я еще испытываю угрызения совести, скрывая кое-что от Ларсенов.
Я обхватила кончиками пальцев его подбородок и заставила посмотреть на себя. На лице Луи было такое выражение раскаяния, что мне очень хотелось сказать, что все в порядке и беспокоиться не о чем, но потом я представила себе, что он вырастет обманщиком и решила не делать этого.
— Я не буду злиться на тебя за правду, но мне очень не нравится, когда ты врешь. А то, что ты ничего не сказал о кроссовке — это тоже вранье, Луи. Тебе стоит внимательнее относиться к своим вещам.
— Я знаю.
— Я знаю, что ты знаешь. Но я не стану покупать тебе новую пару обуви, пока не буду уверена, что ты сможешь позаботиться о ней.