— Простите. Я звонила этому засранцу весь день, а он так и не ответил. Мне сказали, что он живет здесь.
Я пожала плечами, начиная успокаиваться после ее извинения. Даже если моего соседа зовут Даллас, Вичита или Сан-Франциско, я не обманывала ее, потому что и правда не знаю его имени. Я попыталась представить себе лицо Избитого придурка, но видела лишь ужасные синяки, покрывающие его лицо.
— Нет, простите. Я никого не знаю.
Женщина тяжело вздохнула и опустила голову. Я как раз находилась в шаге от машины и смогла рассмотреть ее лицо. Она была, возможно, старше меня, но очень хорошенькая: овальное лицо, идеальный макияж, облегающая одежда, соблазнительная фигура. Даже я это оценила. Было время, когда и я красилась и завивала волосы только для того, чтобы сходить в магазин. А теперь делаю это только по большим праздникам.
— Ничего страшного, спасибо, милая, — наконец, произнесла странная женщина и села в машину.
Милая? Да она же не намного старше меня.
Интересно, парень, которого избили и есть Даллас? Внезапно я ясно представила себе другого мужчину, но задвинула мысли о нем подальше. У меня есть заботы поважнее, чем сосед и его друг.
Вернувшись домой, я обнаружила, что родители вешают в гостиной картины.
И, естественно, как только за мной закрылась дверь, мама первым делом посмотрела на пустые сумки.
— Ты все раздала?
Я сжала пластик так, что он весь сморщился.
— Да.
Мама наклонила голову и с подозрением уставилась на меня.
— Que te dije. No me hagas esa cara[8].
Я перестала ухмыляться, правда немного медленнее, чем это понравилось бы ей.
Следующие несколько часов мы вместе вешали фотографии и картины моих лучших друзей, которые я насобирала за много лет. Когда дошла очередь до снимков Дриго и Мэнди, родители промолчали. Я не хотела, чтобы мальчики забыли своих родителей, и чтобы память о них пылилась в коробках лишь из-за того, что мне становилась грустно каждый раз, когда я вспоминала о нашей потере. Однако я заметила, с каким напряжением отец смотрел на семейную фотографию, сделанную во время выпуска в старшей школе. Тем не менее, он не произнес ни слова.
Ни один из родителей не хотел говорить о моем брате.
Когда мне становилось совсем тоскливо, и я начинала злиться из-за того, что больше никогда не увижу брата, меня корежило от желания поговорить с кем-нибудь о нем. Но за последние несколько лет я поняла, что каждый справляется с горем по-разному.
В конце дня мама приготовила ужин из тех жалких продуктов, которые были у меня в холодильнике. Мы поели, и они ушли. Родители обитали в Сан-Антонио, в часе езды от меня. Прожив двадцать с небольшим лет в Эль-Пасо, они продали дом, в котором я провела свое детство и переехали ближе к семье отца. В то время я жила в Форт-Уэрте, месте, которое было моим домом восемь лет. Именно из-за них и моего бывшего я перебралась в Сан-Антонио. А потом, когда у меня появились мальчики, я решила переехать в Остин, чтобы начать новую жизнь.
Оставшись одна, я, наконец, закончила разбирать коробки с одеждой. После чего начала раздеваться, но едва успела снять джинсы, как раздался звонок.
— Секунду! — закричала я, натягивая их обратно, а потом заковыляла к двери, по пути осматривая гостиную. Наверное, отец забыл свой телефон — он всегда его где-нибудь бросает.
— Papa, — начала говорить я, открывая замок и распахивая дверь.
— Я не ваш папа, — ответил хриплый незнакомый голос.
Что?
Парень, который стоял на крыльце, засунув руки в карманы потертых джинсов, определенно не был моим папочкой.
Это был он. Мужчина, которого я видела в доме соседа: с большими бицепсами и короткими темно-каштановыми волосами. Тот самый, в боксерах.
Вот это сюрприз. Сейчас, когда я не была разбуженной посреди ночи и не имела дело с угрюмым придурком, которому не была нужна моя помощь, мне, наконец, удалось рассмотреть, что мужичине было за тридцать, ближе к сорока годам. Я моргнула и смущенно улыбнулась ему.
— Вы правы. Мой папа сантиметров на пятнадцать ниже вас. — Ну и худее, килограммов так на тридцать.
В тот день я решила, что он выше Избитого придурка, а теперь это подтвердилось. В нем было не меньше метра девяносто. У меня как-то был парень с таким ростом. Гребаный ублюдок.
Но мужчина, который стоял передо мной, куда мускулистее. У него была невероятно прямая спина, широкая грудь и жилистые руки. Простое лицо с высокими скулами, прямым носом и квадратной челюстью нельзя было назвать сексуальным или красивым, но что-то в нем притягивало взгляд.
Да, точно притягивало. Закрыв глаза, я с легкостью могла бы представить себе большую татуировку у него на груди.
Внезапно мужчина нахмурился.
Неужели понял, что я рассматриваю его? Я опустила взгляд и тут же увидела у него в руке знакомый пластиковый контейнер.
Черт. Нет, ну а чего мне стесняться? Я оперлась бедром о косяк и широко улыбнулась. Его глаза напомнили мне о лесе: они были коричневые, золотистые и зеленые одновременно. Ореховые.
Самые красивый оттенок, который я видела, если не считать Луи.
— Чем я могу вам помочь? — поинтересовалась я, не разрывая зрительного контакта.
— Я пришел поблагодарить вас, — хрипло, как будто его разбудили посреди ночи, ответил он. Голос идеально соответствовал его угловатому лицу. Внезапно мужчина нахмурился и быстро посмотрел на мою грудь. Это длилось всего секунду, и я даже решила, что мне показалось.
Большая рука, которая несколько дней назад была сжата в кулак, потянулась к вороту простой черной футболки и поправила ее, обнажив небольшой фрагмент татуировки в основании шеи.
— Я ценю то, что вы сделали.
Мне пришлось дважды напомнить себе не опускать взгляд ниже его лица.
— Вы не обязаны благодарить меня за вашего друга…
— Это мой брат.
Его брат? Идиот, которого избили, его брат? Хм. Это объясняет, почему он хотел «убить» его. Я пожала плечами.
— Если он хочет поблагодарить меня, то может сделать это сам. Но в любом случае, спасибо. — Я продолжала растягивать губы в улыбке, надеясь, что она не выглядит слишком уж натянутой.
— Этого никогда не произойдет. — Орехового цвета глаза внимательно изучили мое лицо. Я сразу вспомнила, что не накрашена, а на лбу у меня красуются два восхитительных красных пятна от выдавленных прыщей. — Но я благодарен вам.
У него слегка расширились ноздри и сжались губы, когда я не отвела глаз под его пристальным взглядом. Наверное, не стоило так пялиться.
Но что поделаешь. Это уж точно лучше, чем если бы я изучала его бицепсы. Мужчина небрежно пожал плечами.
— Ему не стоило так вести себя. Простите за это.
Я моргнула.
— Надеюсь, подобного больше не повторится.
— Вы живете здесь со своими мальчиками? — внезапно поинтересовался мужчина, не отводя взгляд. Никто до этого не пялился на меня так долго. Даже не знаю, как воспринимать это. А тут еще и этот вопрос. Как мне на него отвечать? Солгать? Откуда он вообще знает о Джоше и Луи?
Наверное, видел их. Но что в этом такого? Он мог видеть их издалека.
Ведь мог же?
Я прищурилась.
Он прищурился в ответ.
Мама всегда говорила, что глаза человека могут сказать о многом. Рот может принимать миллион различных форм, но глаза — это зеркало души. Помню, как через месяц после расставания с бывшим я сидела и размышляла о том, почему так ошиблась в нем. И поняла, что в тот момент жизни я просто была слепа. Слепа и глупа.