— Твой отец тоже умер?
Даллас кивнул.
— Мне было десять. Он был самым лучшим мужчиной в мире. Мне хотелось быть похожим на него. Я до сих пор хочу быть похожим на него.
Я молча наблюдала за лицом Луи.
— Мой папа был полицейским. Я тоже хочу быть похожим на него.
— Ты можешь быть тем, кем захочешь, Луи, — ответил наш сосед. Он убрал руку с ноги Луи и дернул его за палец на этой же ноге.
— Тетя Ди говорит то же самое.
— Она знает, о чем говорит.
Луи улыбнулся. Его взгляд переместился на меня, и улыбка стала еще шире.
— Да. — Внезапно уголки его губ разочарованно опустились, и он снова посмотрел на Далласа. — Мне нравятся только истории о папе.
— Может, тебе понравятся истории и о маме, дружище. Наверное, она была особенной, раз у нее появился такой милый сын, как ты.
Этот мужчина убивал меня.
— Она была особенной, Лу, — слегка дрожащим голосом вставила я. Мне нужно было воспользоваться появившимся шансом. — От кого еще ты мог унаследовать свое очарование и обаяние? Все любили твою маму.
Луи моргнул и вцепился пальцами в одеяло.
Кажется, он немного прищурился.
— Правда? — Его голос подтвердил мое подозрение о том, что Луи не поверил мне. Неужели мои родители что-то сказали ему? Сомневаюсь, что это были Ларсены, но кто его знает.
В горле встал ком и мне пришлось взять себя в руки.
— Да. Спроси у Джоша. — Мне хотелось спросить помнит ли он мать, но это казалось почти жестокостью. — Она всегда выглядела счастливой и никогда не говорила людям гадостей, — улыбнулась я.
Взгляд Луи метнулся от меня к Далласу, после чего уткнулся в одеяло. Я посмотрела на соседа и накрыла рукой его ладонь, которая лежала на ноге Луи.
— Она…— неуверенно произнес Луи. — Что она сказала, когда я родился?
Я сейчас расплачусь. Прямо перед ним.
В последний раз мы говорили о Мэнди через пару месяцев после ее смерти. Луи тогда сильно плакал. Сначала нас покинул Родриго, а вскоре после этого и Мэнди. Луи понадобилось много времени, чтобы поверить в то, что мой брат никогда не вернется. Осознание смерти — это сложная штука для трехлетнего ребенка. Долгое время он считал, что Родриго был на работе, но однажды Луи, наконец, принял то, что «никогда» — это значит «никогда». Что его папочка — мой брат — никогда не вернется. Ни завтра, ни послезавтра, ни через год.
Но принять, почему его матери не было рядом с ним после этого, Луи так и не смог.
Помню, как он плакал и спрашивал: «Где мамочка?», «Почему мамочка не играет со мной?». Луи не понимал, что происходит с его матерью. Единственное, что в то время спасало его — это наша с ним близость, он с радостью принимал мою любовь и внимание тогда.
После того как Мэнди нас покинула, он начал злиться на нее, а спустя какое-то время, просто перестал разговаривать о ней. Будто не хотел помнить о том, что она когда-то существовала. Несмотря на мои попытки поднять эту тему, он просто отказывался говорить о матери.
До сегодняшнего дня.
— Она сильно плакала, — тихо произнесла я, заставляя себя улыбнуться. — От счастья. Как когда Санта принес Джошу бейсбольную биту, и он плакал. Помнишь? Твоя мама, не переставая, говорила, что ты самое прекрасное создание в мире, и она безмерно любит тебя. Мэнди не позволяла мне обнять тебя целых два дня, представляешь? Она не хотела делиться тобой ни с кем, только с Родриго.
Все это время Луи наблюдал за мной. Лишь пальцы, стучащие по одеялу, говорили о том, что он внимательно слушает.
— Кажется, она сильно любила тебя, — произнес Даллас, сжав мою ладонь.
Мой маленький мальчик лишь хмыкнул. И все.
На сегодня было достаточно. Я не хотела заставлять его говорить о матери.
— Твой брат знает сотни историй о ней. Попроси его рассказать их как-нибудь. Он очень любил ее. Как и я.
В глазах Луи блеснули слезы, и он быстро кивнул. Слишком быстро. Его рот скривился, он сглотнул. Потом сглотнул еще раз. Я чувствовала, что он пытается принять какое-то решение.
— Как ты любишь меня? — поинтересовалась эта хитрая козявка спокойным тоном.
По крайней мере, мы заговорили о его матери сегодня.
— Эй, поменьше самомнения. Не так сильно.
Луи улыбнулся.
— Почему бы сегодня тебе не рассказать мне историю о своем отце? — спросил Даллас.
ГЛАВА 24
— Я буду ждать тебя снаружи, Джош! — кричала я на следующее утро. Через пять минут нам нужно было выезжать в школу, чтобы успеть вовремя.
— Хорошо! — раздалось в ответ из кухни, где Джош доедал кашу.
Луи стоял рядом со мной с рюкзаком за спиной и тостом с медом в руке. Я уже представляла себе, как крошки падают на сиденье или на пол машины.
— Я готов, — сказал он, глядя на меня совершенно невинными голубыми глазами.
Я устало улыбнулась и махнула в сторону двери. У меня не было сил. Уложив мальчиков спать, я снова и снова проигрывала в голове все разговоры с Далласом с момента нашего знакомства. А их было много.
Сколько раз он говорил мне, что будет верен жене до тех пор, пока не разведется? Каждый раз, когда о ней упоминалось в разговоре?
Сколь раз он отмечал, что его воображаемой будущей девушке нужно будет дождаться его?
Даллас знал меня. И… он не был придурком, который не имеет в виду того, что говорит.
Я вспомнила слова Ванессы о том, что мне стоит перестать быть трусишкой и вспомнить о том, кто я есть сейчас. Мне понадобилось много лет, но теперь я знала, кто я есть, чего хочу от жизни и что готова сделать для людей, которых люблю.
Для них я была готова сделать все.
Так что же мне все-таки было делать?
С мыслями о Далласе я повернулась и пошла по дорожке к машине, но внезапно заметила мотоцикл у соседа.
Это был Джексон.
С момента нашей ссоры в баре прошло уже несколько недель. Несколько недель, в течение которых я не видела его мотоцикла на улице. Вчера, во время готовки ужина, я поинтересовалась у Далласа, что слышно от его брата, но он сказал, что ничего. Его лицо при этом выражало и злость, и беспокойство, и любовь. Я понимала Далласа. Его брат был куском дерьма, но он все равно оставался братом.
Я вздохнула и посмотрела на Луи, который уже подошел к машине.
— Лу, я сейчас вернусь. Мне кажется, что я видела брата Далласа. Хочу сказать ему кое-что. Вернусь через минуту.
— Хорошо.
Думаете, мне хотелось переходить дорогу и снова разговаривать с этим говнюком? Нет, не хотелось. Но, быть взрослой и поступать как взрослый человек оказалось куда более сложной штукой, чем меня предупреждали.
Я перебежала через дорогу, надеясь, что не получу по морде, потому как именно это и хотелось сделать Джексону тогда, в баре.
Естественно, рядом с мотоциклом стоял блондин с густой бородой, который, судя по сумкам, притороченным к транспортному средству, не собирался появляться на матче в эти выходные. Когда я подошла к Джексону, он поднял голову и моргнул, совсем как его брат.
Я остановилась в десяти шагах от Джексона. Он выглядел старше, чем Даллас.