— Спасибо, Джош, — поблагодарила я и забрала телефон. — Вам с Луи пора готовиться ко сну. Уже десять часов.
Он недовольно поджал губы, но все же кивнул.
— Мне сказать мистеру Далласу, чтобы он уходил?
Нет, я не хотела, чтобы Джош просил соседа уйти, но не могла прямо сказать об этом.
— Идите и готовьтесь ко сну. Даллас уйдет, когда захочет.
Джош кивнул и вышел, я же прижала трубку к уху.
— Bueno?
После недолгого молчания раздался настороженный голос мамы.
— Кто в твоем доме? — спросила она на испанском.
Я ничего не могла с собой поделать и закатила глаза.
— Сосед.
— У тебя в доме мужчина?
Она шипела. Просто замечательно.
— Да, Mamà.
— Сейчас десять часов вечера!
— Я знаю, — раздраженно ответила я. — Тебе что-то нужно?
— Он сейчас находится наедине с мальчиками? — все также по-испански со злобой поинтересовалась она.
Черт.
— Ma, ты что-то хотела?
— Què piensas? Què estàs hacienda? (исп. О чем ты думаешь? Что ты творишь?)
— Я знаю, что делаю, мама, — как можно спокойнее ответила я, хотя реальность была такова, что я не имела понятия о том, что делала. Никогда. — Что тебе нужно?
— Диана, — проворчала мама. — Он собирается остаться на ночь?
— Господи, — пробурчала я, снова закатывая глаза. — Мам, скажи, зачем ты звонишь. Мне нужно уложить мальчиков и самой готовиться ко сну.
— Que Dios me bendiga. Donde te fallè? (исп. Господи, помоги мне. Что же я упустила?)
Я в очередной раз закатила глаза и раздраженно покачала головой.
— Это мужчина с татуировками?
Вздохнув, я потерла переносицу и решила, что нужно найти упаковку «Поп-Тартс» и засунуть в рот сразу два печенья.
— Si, что ты хотела?
Я услышала драматичный стон.
— Мам, он мне нравится, и тебе придется с этим смириться. Говори уже, зачем звонила.
Она начала что-то бубнить по-испански, кажется, это была молитва, которую я не слышала со времени моего первого причастия. Я положила руку на столешницу, откинула голову назад и фальшиво всхлипнула.
— Мама.
Но она не слушала меня. Как и всегда.
Я еще раз всхлипнула.
В этот момент за моей спиной раздался тихий смех. Это был Даллас, он стоял, сложив руки на груди, и выглядел невероятно довольным.
Может, слышал, как я говорила о том, что он нравится мне?
— Мам, перезвони позже. Ты меня не слушаешь. Я тебя люблю, передавай привет Боженьке. — Я помолчала несколько секунд, но, не дождавшись от нее реакции, вздохнула и завершила звонок.
— Проблемы с мамой? — поинтересовался Даллас.
— Как всегда.
— Мальчики только что пошли спать, — произнес он, делая шаг вперед.
— Хорошо. — Почему я внезапно почувствовала стеснение? — Ты уже уходишь?
— Пока нет. — Даллас сделал еще один шаг вперед. — Я скучал по тебе.
Скучал по мне?
Я сглотнула.
— Вообще-то я живу через дорогу от тебя.
— Я знаю, Ди, — улыбнулся он. — Я просто дал тебе время, чтобы подумать.
— Подумать о чем? — Я снова сглотнула, наблюдая за тем, как он медленно приближается ко мне.
— О том, что произошло в моем пикапе.
К счастью, я знала, что спрашивать: «Что произошло в твоем пикапе?» было плохой идеей. Вместо этого, я уставилась на него как испуганный олененок и пробубнила:
— А, об этом.
Он удивленно приподнял бровь.
— Об этом?
— Да, об этом. — Ну какая же ты дура, Диана.
Даллас сделал еще два шага вперед и остановился прямо передо мной. Подняв руку, он коснулся моего лица и погладил костяшками пальцев щеку.
— Я собираюсь снова поцеловать тебя, — хрипло произнес он.
У меня перехватило дыхание, когда он наклонился ко мне. Существовало миллион вещей, о которых мне следовало поговорить с ним. Может, даже два миллиона. Но вместо того, чтобы обсудить его намерения, я кивнула.
Я даже не поинтересовалась, нравлюсь ли ему и с каких пор?
Я просто стояла, в то время как он обхватил мои бедра руками, горячим дыханием опалив кожу.
Даллас проложил дорожку поцелуев от одного виска, к другому… и обратно. Я с трудом сглотнула.
Затем спустился к уху и устремился к линии челюсти. Легкие, едва ощутимые касания губ. Я закрыла глаза и задержала дыхание.
Он сильнее сжал мои бедра, и либо Даллас сделал шаг вперед, либо притянул меня к себе… потому что наши тела внезапно оказались крепко прижатыми друг к другу. А потом, а потом, его губы накрыли мои, и нежность сменил ненасытный голод. Жажда.