Я не собиралась давать Далласу выиграть в нашей дуэли языками. Я уже и не помнила, когда в последний раз делала вдох, но мне было наплевать.
Именно я первой прижалась к его бедрам и начала тереться о горячую и твердую выпуклость, которая упиралась мне в пупок.
— Мне нравится, как ты целуешься, — прошептал он, отрывая свои губы от моих на несколько миллиметров.
— А мне все нравится в тебе. — Да, я сделала это. Я сказала ему правду.
Даллас застонал, и я почувствовала его обжигающий взгляд на своем лице. Сама же я смотрела на его приоткрытые опухшие губы. Даллас прижал их к моей ключице и обхватил ладонями мою грудь.
— Я знал, что именно так это и будет, — прошептал он, прикусывая ключицу зубами.
Я тяжело дышала, будучи не в силах произнести ни слова.
Большим пальцем он коснулся моего твердого — что было не удивительно — соска. У Далласа вырвался хриплый стон, когда он снова коснулся его. Он поцеловал не прикрытую рубашкой кожу и прошептал прямо в мое чертово сердце:
— Я мечтал об этом сотню… тысячу раз…
— Лютик! Подоткни мое одеяло! — Крик Луи привел меня в чувство.
Но Даллас так и не убрал от меня руки. Никуда не делась и твердая выпуклость, прижатая к моему животу. Он пристально посмотрел на меня ореховыми глазами и прикоснулся губами к моим один раз, второй, третий, четвертый, пятый. Потом поцеловал меня в одну щеку, в другую… и заглянул мне в глаза.
— Лютик! — снова закричал Луи.
Большими руками Даллас обхватил мои ладони и прижал к плоскому, мускулистому животу.
— Иди укладывай мальчиков спать, но завтра мы поговорим. Я не стану больше откладывать этот разговор, Диана.
— Хорошо. — Это было единственное, что я смогла ответить.
— Лютик!
— Уже иду! — выкрикнула я, продолжая смотреть на Далласа.
— Приведи мистера Далласа!
Этот прекрасный, идеальный мужчина, который недавно так страстно целовал меня, мягко улыбнулся и спросил:
— Ты не возражаешь?
— Ты же знаешь, что нет. Пошли.
Я повернулась, но не успела сделать и двух шагов, как две руки крепко обняли меня за плечи, и Даллас поцеловал меня в макушку.
В глубине души мне хотелось, чтобы он не останавливался.
Когда он отпустил меня, я, не оглядываясь, взяла его за руку и переплела наши пальцы. Мы молча подошли к двери Луи. Из-под одеяла с изображением Железного человека торчала блондинистая голова, а улыбкой на лице малыша можно было осветить весь мир.
— Мне это нравится, — заявил Луи, когда мы с Далласом разжали руки и устроились по разные стороны кровати.
Я фыркнула и подоткнула одеяло вокруг ног.
— Ты почистил зубы?
— Да.
— Какую историю ты хочешь услышать сегодня?
Луи хмыкнул и посмотрел на Далласа.
— А вы что думаете, мистер Даллас?
— Какие истории ты обычно слушаешь? Только об отце?
— Да.
Даллас задумчиво вздохнул и сжал ногу Луи.
— Как насчет истории о твоей маме?
«Черт», — трусливо хотелось выкрикнуть мне. Я знала, что пора уже было поднять эту тему, но все откладывала ее на потом. Луи не сказал ни слова, но я чувствовала на себе его напряженный взгляд.
Даллас знал, что мамы Луи не было в живых. Я упоминала о завещании Мэнди и Родриго, но никогда не рассказывала ему о том, что произошло. Чувство вины — это та еще стерва, о которой не хочется вспоминать.
— Моя мама умерла.
Я украдкой взглянула на Луи. Выражение его милого наивного лица было вполне обычным, но вот глаза… В них читалась такая же боль, как два года назад.
— Мой отец умер, когда я был ребенком, — тихо произнес Даллас. — Я до сих пор сильно скучаю по нему. Мама иногда рассказывала мне истории о нем, но не так часто, как это делает Лютик. Ты настоящий счастливчик.
— Твой отец тоже умер?
Даллас кивнул.
— Мне было десять. Он был самым лучшим мужчиной в мире. Мне хотелось быть похожим на него. Я до сих пор хочу быть похожим на него.
Я молча наблюдала за лицом Луи.
— Мой папа был полицейским. Я тоже хочу быть похожим на него.
— Ты можешь быть тем, кем захочешь, Луи, — ответил наш сосед. Он убрал руку с ноги Луи и дернул его за палец на этой же ноге.
— Тетя Ди говорит то же самое.
— Она знает, о чем говорит.
Луи улыбнулся. Его взгляд переместился на меня, и улыбка стала еще шире.
— Да. — Внезапно уголки его губ разочарованно опустились, и он снова посмотрел на Далласа. — Мне нравятся только истории о папе.
— Может, тебе понравятся истории и о маме, дружище. Наверное, она была особенной, раз у нее появился такой милый сын, как ты.