— Держу пари, она разозлилась на это, — говорит Пейдж, вытаскивая контейнеры из корзины.
— Майлз все равно узнал. Он вышел из лифта как раз в тот момент, когда я уходил. Он всегда знает, где его женщина. Но я не остался слушать, что случилось. Я обнаружил, что мой пропуск пропал, и знал, что у тебя были планы прокрасться обратно. Ты — единственный человек, кто подходит ко мне достаточно близко, чтобы стащить его.
— Как ты узнал? — спрашивает Пейдж, расставляя тарелки и раскладывая нам еду.
— Котенок, я все время говорю тебе, что знаю тебя лучше, чем ты сама. Ты ускользнула от меня, но ненадолго.
— Странно, что Майлз не злится, — говорит она, глядя на свою тарелку.
— Ха. Он все время знал, где Мэл. В этом здании достаточно охраны, чтобы охранять президента. Ты же не пригласила ее в бар, чтобы приставать к мужчинам. — Я ухмыляюсь, и Пейдж бросает в меня виноградину.
— Я сделала это только один раз. И не для того, чтобы приставать к мужчинам.
— Нет, может, и нет, но к тому времени, как я появился, половина бара уже трахала ее глазами. Иди сюда и загладь свою вину.
Я хватаю ее за талию и опускаю на кухонный стол. Сбросив с нее одеяло, я позволяю ему растечься вокруг ее бедер. Раздвигаю ноги, полностью обнажая, и смотрю на Пейдж, сидящую передо мной голой.
— Восхитительно. — Я до сих пор не могу поверить, что она голая передо мной. Столько лет я хотел этого. Работал над этим. И думал, что этого никогда не случится.
— Что я должна сделать, чтобы загладить свою вину?
Пейдж смотрит на меня из-под полуопущенных ресниц, ее темно-рыжие волосы ниспадают на одно плечо. Она пахнет лавандой, сексом и мной. Мой рот наполняется слюной, я желаю попробовать ее снова. Да, Пейдж до прошлой ночи была девственницей, но она не стесняется. Даже лучше: она любит грязные вещи. И я не знал, что такое мне нравиться. До нее. Она пробуждает во мне варварскую сторону.
— Думаю, ты, вероятно, готова принять меня снова, не так ли?
Пейдж прикусывает губу, но раздвигает ноги шире, придвигаясь к краю стойки.
— Так я и думал, котенок. Всегда готова для меня.
Я расстегиваю штаны и скидываю их. Когда застываю перед ней обнаженный, мой твердый толстый член сердито указывает на ее киску. Место, которое он хочет больше всего, и он уже сочится для нее.
Я хватаю Пейдж за лодыжку и опускаю к себе на плечо, прижимая ноющую головку к ее входу. Решительно вхожу в тесную глубину, позволяя принять меня полностью одним длинным скольжением, а затем даю секунду приспособиться.
— Расслабься, котенок. Я собираюсь взять тебя так глубоко. Хочу, чтобы ты смотрела на мой член, как он входит и выходит из тебя. Хочу, чтобы ты смотрела, как я беру тебя, и видела, как пульсируешь, пока я кончаю в твою киску. Вытягиваешь каждую мою каплю в себя, туда, где мое семя и должно быть.
Чувствую, как от моих слов Пейдж сжимается вокруг меня, и ее взгляд опускается туда, где мы соединены. Я медленно выхожу из нее, а затем быстро возвращаюсь. Мы оба стонем от ощущения того, как я беру ее. Я вхожу и выхожу размеренными движениями, и Пейдж задыхается от желания. Продолжая двигаться в том же темпе, я подношу палец к клитору. При первом прикосновении Пейдж выкрикивает мое имя, но не испытывает оргазм. Она слишком чувствительна после моих губ, но не просит остановиться.
Мой член скользкий от ее страсти, и я легко вхожу. Пейдж невероятно тугая, даже после того, как сорвал ее вишенку, и я не знаю, сколько еще смогу продержаться. Хватаю ее за другую ногу и тоже опускаю к себе на плечо, теперь обе ее ноги подняты в воздух. Ее задница на краю кухонного стола, и она упирается ладонями позади спины, чтобы не упасть. Но Пейдж никуда не денется. Я держу ее за бедра, и мы смотрим, как наши тела снова и снова становятся одним целым.
Повернув голову, я облизываю ее лодыжку и кусаю внутреннюю сторону ступни. Пейдж выкрикивает мое имя, и это заводит меня еще больше. Я делаю то же самое с другой ногой и чувствую, как внутренние мышцы сжимаются вокруг моего члена.
— Я люблю тебя, котенок. Я так сильно тебя люблю.
Спина Пейдж выгибается, и она кричит, кончая на мне. Это зеленый свет, которого я ждал, поэтому вхожу в нее последний раз, наполняя каждой каплей, которая у меня есть. Отмечая ее глубоко внутри.
Снимаю ноги Пейдж с плеч и обвиваю ими свои бедра. Притягиваю ее к себе и держу, пока мы оба пытаемся отдышаться. Было быстро и интенсивно, и это лучшее, что я когда-либо чувствовал.
— Каждое прикосновение к тебе лучше, чем предыдущее, — говорю я, целуя ее в макушку.
Она смотрит на меня затуманенными похотью глазами и улыбается.
— А ты не так уж плох.
Я целую ее в губы и наслаждаюсь сладостью. Когда решаю, что мне нужно покормить котенка, прежде чем трахну снова, выхожу из нее и делаю шаг назад.
— Почему это так сексуально? — спрашивает она, глядя на мой член и видя, как меня покрывает наше совместное удовольствие.
— Мне нравится слышать, как ты говоришь, что я сексуальный, но на какую часть ты ссылаешься?
Мой член качается между нами, и она облизывает губы.
— Видеть следы моего освобождения на тебе, смешанные с твоими. Твой член покрыт нами. Не знаю почему, но, видя это, я снова хочу тебя.
— Потому что тебе нравится видеть, что ты пометила меня, — говорю я ей.
Она соскальзывает со стола и медленно опускается передо мной на колени.
— Пейдж, — говорю я сквозь стиснутые зубы. Я протягиваю руки, чтобы удержать ее, но меня прижимают к стойке. — Что ты делаешь? Поднимайся с пола.
— Думаю, ты знаешь, что я делаю. — Она проводит руками по моим бедрам, и они дрожат от ее прикосновений.
— Вставай, Пейдж. Тебе не нужно делать этого. — Не знаю почему, но я не хочу, чтобы она стояла передо мной на коленях. Она ни перед кем не должна преклонять колени. — Я серьезно.
— Просто попробую, — говорит она, глядя на меня. Ее вид заставляет мой член изгибаться от желания, но мое сердце болит, желая поднять ее с пола.