— Я видела это. Все письма.
Я прочитала лишь несколько, прежде чем отодвинула ноутбук от себя. Я больше не хотела на них смотреть. Не хотела в это верить. Я больше не собираюсь быть дурой. Опускаю пистолет и беру ноутбук. Затем начинаю печатать.
— Что ты делаешь? Может, нам стоит позвонить Майлзу. Или, черт, я не знаю. Пейдж, скажи мне, что делать. Ты меня пугаешь.
Я игнорирую быстрый поток вопросов и продолжаю печатать, пока не нахожу нужное.
— Попался, — шепчу я себе под нос, беря пистолет и направляясь в спальню. Снимаю одежду и переодеваюсь в черные спортивные штаны, спортивный лифчик и черную толстовку, затем стягиваю волосы в конский хвост.
— Ты сделаешь это, не так ли? — Я смотрю на Мэл, стоящую в дверях моей спальни, по ее щекам катятся слезы. — Я знаю, что я… я сказала, — она запинается. — Я знаю, что сказала, что не буду стоять у тебя на пути, но… — Она подносит руку ко рту, будто пытается успокоиться, чтобы сказать эти слова. — Ты — моя семья, и я не могу потерять тебя. Я знаю, что это эгоистично, но, пожалуйста, просто, просто… — она повторяет это слово снова и снова, будто не может составить предложение или придумать, как его закончить.
Я подхожу к подруге, и она опускает голову, прижимаясь к моему лбу своим. Мы стоим так, пока она, наконец, не смотрит на меня.
— Ладно. Я знаю. Знаю, — наконец, говорит она, беря себя в руки.
Это помогает и мне успокоиться. Понимаю, что не могу уйти отсюда, когда она волнуется. Мы так долго были вдвоем, она и я.
— Жаль, что я не могу пойти с тобой.
Я качаю головой на ее слова.
— Обещай, что вернешься. Обещай мне.
— Я всегда буду с тобой, Мэл. Ты единственный человек, который никогда не использовал меня. Все, о чем ты заботилась — быть моим другом, и ты никогда не узнаешь, что это для меня значит. Единственный человек, который действительно любил меня. — Слезы текут по ее лицу. — Как я могу не любить тебя? — говорю я, хватая ее и крепко обнимая, надеясь, что это не последний раз, когда я ее вижу.
— Ты не веришь, но ты самый сильный человек, которого я знаю, Пейдж.
Боже, хотелось бы мне в это верить. Я чувствую, что в любой момент могу развалиться. Я в ужасе при мысли о деле. О том, как я держу пистолет перед отцом и нажимаю на курок. Не знаю, есть ли во мне это, но собираюсь это выяснить.
— Заставь его пожалеть, что он связался с тобой, — говорит Мэл, отпуская меня.
Я отступаю назад, иду к своему шкафу и достаю рюкзак. Это такой же, что был у меня, когда я жила на улице. На этот раз он заполнен немного по-другому. Я могу исчезнуть прихватив лишь его, если придется. Исчезнуть. Все, что мне нужно сделать, — нажать на курок и уйти. Я смотрю на Мэл, думая о том, как будет больно никогда больше не видеть ее. Но насколько больнее будет вернуться сюда? Чтобы помнить Райана.
Я иду в гостиную, хватаю ноутбук и убираю его в рюкзак. Оглядываю свою квартиру, гадая, не последний ли раз я ее вижу.
— Ты думаешь о том, чтобы сбежать после этого, не так ли? — спрашивает она.
— У тебя есть Майлз. Ты будешь в порядке. — Не знаю, кого успокаиваю, себя или ее.
— Я буду в порядке, Пейдж. Дело не в этом. Могу ли я жить без тебя? Да. Но дело в том, что я не хочу делать этого. Мы же семья.
— Моя единственная семья, — говорю я. — Что бы ни случилось сегодня вечером, я должна ненадолго уехать. Я не могу вернуться сюда. Это слишком, — объясняю я. — Больно. Куда бы я ни посмотрела, я вижу его.
— Ты делаешь то, что должна. Не беспокойся обо мне. — Мэл подходит и встает передо мной. — Ты знаешь, где меня найти. Я всегда буду здесь, и я всегда приду, если ты позовешь.
— Я люблю тебя, — говорю я, чувствуя, как снова подступают слезы.
— Я тоже тебя люблю. — Мэл хватает меня и притягивает к себе. Мы крепко обнимаемся, пока я, наконец, не отпускаю ее. А потом ухожу от единственной семьи, которую когда-либо знала.
ГЛАВА 26
Райан
— Ты уверен, что он там? — спрашиваю я в микрофон, глядя на пустой склад, который видал и лучшие дни.
Александр спешит навести порядок после того, что в его жизни устроил Майлз, а отчаявшиеся люди совершают отчаянные поступки. Например, бывают небрежны. Не помогает и то, что люди вокруг него только из-за денег, и с тем, как нестабильны были его дела, предполагаю, что его безопасность не так хороша, как раньше. Я на это рассчитываю.
Люди Александра — подонки. За все время, что я с ним работал, ни разу не встретил ни одного стоящего человека. Они бросят Александра и перейдут к следующему. Тот, кто платит больше, получает защиту. Здесь нет верности, но с такими людьми ее никогда и не бывает.
— Если бы не был лучшим в этом деле, меня бы не было сейчас у тебя в ухе. Да, он там. Там двое спереди и двое у заднего входа. Тебе нужно быть тихим, как только выйдешь из машины. Тут, в доках, не так много машин, но не знаю, когда мимо проедет патрульный.
— Спасибо, Кирнс. Мы квиты, мужик.
— Удачи, Джастис. Надеюсь, я увижу тебя с другой стороны.
Я снимаю микрофон и тихо выскальзываю из машины. Я припарковался достаточно далеко, чтобы видеть маленькое здание, меня сложно разглядеть. Из того, что я смог разобрать, тут закончили упаковывать в лодку партию того, что я предполагаю, является оружием, и собираются смыться. Мне нужно нанести удар, пока они думают, что им сойдет все с рук. Я качаю головой, думая о том, как плохо они здесь защищены и как все действительно пошло к черту для Александра. Обычно за такой продукцией следят человек двадцать. Он также никогда не доставлял товар. Предполагаю, он просто пытается отгрузить как можно больше дерьма, пока федералы проверяют все его деловые сделки.
Обойдя здание, я остаюсь в тени и не издаю ни звука. Достаю свою берету и привинчиваю глушитель. Хочу, чтобы все прошло спокойно. Как только заканчиваю, слышу, что кто-то идет. С задней части здания… Кирнс предупредил меня, что сзади два охранника.