— Как поживает наша будущая мамочка? — спрашивает она, направляясь к раковине, чтобы вымыть руки.
— У нас все хорошо, — отвечает Мэл за нас обоих, заставляя акушера-гинеколога смеяться. Она и ее врач тоже. Мэл потребовала, чтобы мы пошли к одному и тому же, не давая мне выбора. Не то чтобы я сопротивлялась, когда это лучший доктор в Нью-Йорке. Я понимала, что подвергаюсь высокому риску, поэтому не пыталась экспериментировать. — Давайте, скажите Пейдж, что у нее мальчик, чтобы мы могли уйти.
Я качаю головой, глядя на нее.
— Да, пожалуйста, скажите мне, кто у меня, чтобы я могла пообедать. Эти двое убивают меня. Они не кормили меня весь день. — Я вру. Я буквально только что позавтракала, но ем за пятерых. Ну, такое чувство, что я ем за пятерых.
— Ты голодна? — спрашивает Капитан. Он перестает играть с моими волосами, и на его лице появляется озабоченное выражение.
— Я всегда голодна. Продолжай меня гладить, — огрызаюсь я. — Прости, — добавляю я, и он смеется.
Я становлюсь раздражительной, когда голодна. Я так же все время плачу без всякой причины. Я превращаюсь в Мэллори.
— Отлично. Давайте посмотрим, кто тут у нас. — Доктор подходит к той стороне кровати, где сидит Мэл, и Мэл неохотно отходит в сторону, подходя к моей голове, пока доктор раскрывает мой халат и начинает наносить на живот гель.
Когда монитор касается моего живота, кабинет погружается в тишину, только сердцебиение малышей заполняет комнату.
— О боже, — говорит Мэл, и я понимаю, что она видит. Я слышу это в ее голосе, и я знаю, что она плачет.
Я смотрю на Капитана. Он смотрит на меня, пока Мэл шмыгает носом, а потом его взгляд устремляется на экран.
— Что-то не так?
Я слышу панику в его голосе и крепче сжимаю его руку. Мне не нравится, что он боится. Капитан никогда не боится.
— Нет, здоровяк. Их просто двое, — говорю ему я.
Его взгляд возвращается ко мне, но паника не исчезает. Он так беспокоился обо мне и ребенке, а теперь нужно волноваться о двоих малышах. Еще один человек, о котором он должен беспокоиться.
— С ней все в порядке? Я подумал… Черт, она сможет выносить двоих? — Его голос полон страха и благоговения. Он хочет этого, но не ценой того, что это причинит мне вред.
— Все выглядит прекрасно, — заявляет доктор. — Обе малышки развиваются хорошо, и анализы показывают, что Пейдж чувствует себя лучше, чем хорошо. Она в отличной форме, и держит себя и детей здоровыми. Она не первая крошечная женщина, которая носит близнецов, — уверяет она его.
— Две маленькие девочки, — бормочет Капитан, глядя на экран. Потом его глаза снова возвращаются к моим, и я вижу, что они полны слез.
— Дадим им минутку, — слышу я, как говорит доктор, вытирая гель с моего живота. Я не могу оторвать глаз от Капитана. Наблюдать по его лицу, как он осознает все, — прекрасно.
Он наклоняется, прижимаясь своим лбом к моему.
— Ты подаришь мне двух маленьких девочек?
Он спрашивает снова и снова, будто не может поверить, что я исполню его желание. Я дам этому мужчине все, что смогу. Все, что в моей власти, а может быть и за ее пределами. Он делает меня цельной и счастливее, чем можно представить. Я хочу сделать то же самое для него.
— Ты поместил их туда. — Я улыбаюсь ему, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы.
— Я буду таким хорошим с тобой и нашей семьей. Обещаю, Пейдж. — В его словах столько решимости, и я знаю, что он не шутит. Он будет невероятным отцом.
— Райан. — Я погружаю пальцы в его волосы. — Ты уже и так хорошо заботишься обо мне и этих девочках. — Так и есть. Этот мужчина делает все для меня и наших детей. Это видно во всем, что он делает. — Я никогда не сомневалась, что ты будешь идеальным отцом и мужем. Вот почему мне было так грустно, когда я думала, что у нас не будет детей. Потому что я знаю, как хорошо это у тебя получится. Я также знаю, что эти малышки придут в этот мир, зная, каким должен быть мужчина. Не представляю, как они смогут найти себе мужей с таким идеальным папой, как ты.
— У них не будет мужей, — рычит он и целует меня в губы.
Его язык скользит мне в рот, ленивый и сладкий, и я знаю, что когда мы вернемся домой, я тут же нападу на него. Капитан отпускает мою руку и скользит ладонью по моему животу. Я чувствую, как одна их девочек слегка пинается. Я размышляю, хочу ли сначала пообедать или просто съесть моего мужа. Когда он углубляет поцелуй, я знаю свой ответ. Я определенно собираюсь заполучить его.
— Это близнецы! Две маленькие девочки! — раздаются крики за дверью.
Это Мэл рассказывает Майлзу в приемной. Представляю, как она пытается прыгать вверх и вниз, а брат сходит с ума и пытается заставить ее сесть.
Я начинаю смеяться, прерывая поцелуй.
— Думаешь, я был ужасен раньше? Не уверен, что теперь выпущу тебя из нашей постели, — говорит Капитан, и я знаю, что он о постельном режиме.
Но если он будет со мной в постели, я не смогу устоять. Я потираю через джинсы его твердый член. Интересно, он готов из-за поцелуя или моего живота. Что-то в моей беременности заводит моего пещерного мужчину.
— По мне звучит отлично.
ЭПИЛОГ 2
Капитан
Пять лет спустя…
— Черепашки Ниндзя.
— Принцесса-фея.
— Черепашки Ниндзя.
— Принцесса-фея, и ты выбираешь вкусняшки! — говорит Пенелопа Пандоре.
Пандора прищуривается, будто обдумывает это, но мы знаем, что она выберет вариант с вкусняшками. Она заправляет рыжий локон за ухо, и в этот момент как никогда похожа на свою мать.
— Договорились, — соглашается Пандора.
Пенелопа морщит свой маленький веснушчатый носик в счастливой улыбке, затем подмигивает мне темно-зеленым глазом. Девочки выглядят почти одинаково, но у Пандоры глаза Пейдж, а у Пенелопы — мои. Их глаза и мировоззрение — единственный способ отличить их друг от друга. Пандора — до мозга костей ее мама. Пенелопа — настолько девочка, чем любой из нас может представить, но она, кажется, слишком хорошо управляет нами.