Что такого в этом Саймоне, что заставляет совершенно благоразумных женщин превращаться в круглых дурочек? Может дело в его умении вызывать у женщины такое чувство, будто он слушает только её, обращает внимание только на неё?
Или просто виной всему его властный вид? Он отодвинул стул для миссис Харрис с мужской грацией, которую было приятно созерцать, каждое движение выверено, ничего лишнего. И как только все разместились, и он занял место напротив Луизы, она не могла не заметить, как ловко он управляется с Раджи. Он постучал по столу, и обезьянка прыгнула прямо на это место, прижимая к белой пушистой грудке игрушечную канарейку.
Элиза, которая ухитрилась занять место рядом с Саймоном, по-девичьи вздохнула.
— Ваша обезьянка — просто прелесть, ваша светлость.
— Вы даже не представляете — это существо уничтожает женские причёски, — язвительно заметила Луиза. — Эта прелесть «устроит кровопускание», если не будете осторожны.
— Только когда они являют собой определённое искушение, — сказал Саймон. — Он думал, что павлин леди Трасбат — это игрушка.
— Как эта маленькая вырезанная фигурка, — сказала Элиза. — Откуда она?
— Саймон обычно сам их вырезает, — заметила Регина. — Он это любит.
— Правда? — миссис Харрис взглянула на Саймона другими глазами. — Это очень хорошо.
— Резьба занимает мои руки, пока мой мозг трудится над задачей, — сказал он.
Луиза уже и забыла об этой его странной привычке. Однажды он выточил для неё совершенно очаровательную лилию только потому, что она сказала, что любит их. Это единственное напоминание о нём, которое она сохранила.
— Вы выучились резьбе в Индии? — спросила Элиза.
— Нет, — ответил Саймон с усмешкой. — Меня научил мой отец.
Луиза моргнула. Она редко слышала, чтобы он говорил о родителях. Она больше узнала о них от Регины, чем когда-либо от него самого.
— Правда, что вы были первым герцогом, который стал генерал-губернатором Индии? — спросила Элиза с сияющим взглядом.
— Мисс Креншоу, прекратите докучать герцогу, — вмешалась миссис Харрис.
— Все в порядке, — Саймон бросил на Элизу дружелюбный взгляд. — Нет, вовсе нет. Задолго до меня эту обязанность исполнял Веллингтон, хотя в то время он не был герцогом.
— К тому же, Саймон не первый из нашей семьи, кто отправился в Индию, — вставила Регина. — Младший брат моей матери тоже там служил. Дядя Тобиас был там лейтенантом в течении… что там было, Саймон? Два года? До того, как он умер от малярии?
Выражение лица Саймона стало непроницаемым.
— Три года, — Саймон откинулся на спинку стула. — Ну, хватит говорить об Индии. Я хочу знать, что представляет собой комитет миссис Харрис.
Его натянутая улыбка позволила Луизе немного поразмыслить. Все, что она слышала от Регины об их дяде, было то, что бедняга погнался за удачей, а вместо этого умер в одиночестве. Очень грустная история. Эти ли воспоминания обеспокоили Саймона?
Впрочем, какая ей разница? Она заставила себя обратить внимание на то, что говорила миссис Харрис.
— В настоящее время мы оцениваем перечень работ, который бы обеспечил устойчивый доход для наших женщин, отбывающих наказание, в то время как обучаем их полезным навыкам, — объяснила миссис Харрис. — Нам нужно что-то такое, не требующее длительного обучения, так как у нас недостаток в добровольцах для этого. Тем не менее, хорошо оплачиваемое.
— Насколько хорошо? — спросил Саймон.
— Достаточно, чтобы поддержать наши программы — тюремную школу, дополнительную одежду и постельное, и надзирательниц, вместо мужчин-охранников.
— Почему вам пришлось бы платить за надзирательниц — разве это не обязанность тюремной системы? — почесав спинку Раджи, поинтересовался Саймон.
— Должна быть, — гнев от такой несправедливости бушевал в груди Луизы. — Вместо этого, охранникам выплачивают из взносов, взятых у бедствующих заключённых. Так что, нет сомнений, они — скоты, которые пользуются своим положением, чтобы издеваться над женщинами, склоняя их к… — Она прервалась, вспомнив о молодых леди. — К… э… своим заигрываниям.
— И Парламент не считает это проблемой, — сказала Регина. — Несмотря на отчеты комитета, они отказываются провести надлежащие реформы.
— Министр внутренних дел заявляет, что мы бы «уничтожили страх перед наказанием в криминальных группах». — Одно лишь воспоминание об этой речи заставило кровь Луизы вскипеть.
— Это, конечно, похоже на Сидмута, — сказал Саймон срывающимся голосом. — Он приравнивает реформы к революции и радикалам.