Я киваю, бросив телефон на стол.
Рен с неверием смотрит на Эйдена.
— Ты всё ещё не отказался от этой затеи?
Эйден хмуро смотрит в своё пиво и ничего не говорит.
Эйден не хочет, чтобы из-за потери слуха со мной обращались иначе, и он злится, что я перестал говорить. Я знаю, он любит меня и хочет как лучше, но он слишком сильно давит. Он намерен взять меня измором, подсылая людей, которые не знают о моей потере слуха и потому донимают меня разговорами, как будто я по-прежнему могу слышать. Якобы от этого я начну носить свой ужасный слуховой аппарат и опять буду говорить.
Не бывать этому.
«Я бы хотел напомнить собравшимся, — печатаю я, — что это не первый раз, когда Эйден подсунул мне женщину и удобненько забыл сообщить ей, что я ни хера не слышу».
Фрейя разворачивается и отвешивает Эйдену подзатыльник.
— Я же говорила тебе перестать.
— Я сделал это всего один раз! — возражает он.
— Ему не нужен сводник, — рычит Фрейя. — Ты посмотри на него. Он перепихнётся в тот же момент, когда сам этого захочет.
Все мы, трое мужчин, содрогаемся по разным причинам. Я не хочу слышать, как моя сестра говорит о моём перепихе, Рен не хочет слышать о перепихе своего брата, а Эйден определённо не хочет слышать, как его жена признает сексуальную привлекательность своего брата.
Прежде чем я успеваю сказать что-либо ещё на эту тему, моё периферийное зрение, на которое я намного сильнее полагаюсь в последние годы, заставляет меня повернуть голову вправо.
Уилла стоит в паре метров от нас с выражением неверия на лице.
— Профессор МакКормак? — произносят её губы.
Боги, её губы. Они выглядят таким пухлыми и невероятно мягкими. Мне ненавистно, что мне приходится смотреть на эти пухлые губы, чтобы понимать её, особенно теперь, когда я знаю, что она не просто так ненавидит меня, потому что тогда было бы проще её игнорировать. Она ненавидит меня потому, что считает мудаком, который её нарочно игнорирует.
Теперь её намного, намного сложнее ненавидеть.
— Уилла, привет! — Эйден привстаёт, но Фрейя сидит рядом, тем самым не давая ему выйти из-за столика, и награждает его убийственным взглядом. Он медленно опускается обратно на своё место.
Взгляд Уиллы мечется между нами.
— Вау.
— Уилла, всё не так, как может показаться, — говорит Эйден. — Я знаю, что усложнил тебе ситуацию с конспектами и понимаю, почему ты в недоумении, ведь Райдер их получил, а тебе я их не дал, но дело в том…
Её рука взлетает вверх.
— Я не желаю слушать отговорки. Вы ясно дали понять, что мне надо самой о себе позаботиться, тогда как этот парень получает особое отношение.
Позади Уиллы стоит длинноногая блондинка, которая неодобрительно хмурится.
— Бесстыжий кусок дерьма, — говорит она, глядя на Эйдена. Её губы шевелятся так быстро, что я уже не могу за ней уследить. Рен это понимает, достает телефон и начинает писать в наш приватный чат то, что она говорит.
— Думаете, у женщин-спортсменок без того проблем мало? Каждый наш профессор предоставляет необходимое и не заставляет нас умолять. У меня сложилось впечатление, что быть приличным человеком не так уж сложно, но вы доказываете, что я ошибалась. Катитесь нахер и доброго вам вечера.
Прежде чем кто-то из нас успевает хоть рот раскрыть, высокая блондинка хватает Уиллу за руку, разворачивает их и вытаскивает за дверь.
Рен роняет телефон, искренне впечатлившись, и хлопает им вслед.
— Твою ж мать.
Эйден трёт лицо ладонью. Я не вижу его губы, но готов поспорить на свою правую ногу, что он чертыхается себе под нос.
Фрейя забирает его пиво, допивает, затем вытирает рот рукой.
— Я уже говорила это ранее и повторю ещё раз: мужики — идиоты. Напомни-ка мне, зачем я вышла за тебя замуж?
Эйден роняет голову на стол, но умудряется напечатать ответ в групповом чате. «Хороший вопрос».
Моё колено нервно дёргается, когда лекция начинается. К этому моменту всё кажется даже комичным, но единственное свободное место снова рядом со мной. Эйден тарахтит про формулу, которую я уже понял, когда вчера вечером готовился к занятию, а Уилла скатывается из верхней части аудитории, и её сумка подпрыгивает так же сильно, как и её дикие волосы, которые как будто не могут определиться, чем они хотят быть — волнами или кудряшками.
На ней спортивные штаны, полностью скрывающие изгибы её тела, и она выглядит запыхавшейся — учитывая, что она в прекрасной физической форме, это означает, что она бежала всю дорогу до аудитории. Она медленно останавливается возле единственного свободного места рядом со мной, пока Эйден читает лекцию и намеренно игнорирует её опоздание.