А лесоруб-то командир. И прямолинейный. Это чрезвычайно раздражает. Во мне вспыхивает раздражение, щёки окрашиваются горячим румянцем. Разблокировав телефон, я печатаю: «Ну прости, этим утром я пропустила урок ораторского искусства, профессор Хиггинс. Я не ожидала, что придётся общаться с раскомандовавшимся глухим лесорубом».
Его брови взлетают, пока пальцы бегают по экрану телефона. «Превосходно. Мямля, и вдобавок эйблист»2.
Ахнув, я хлопаю ладонью по столу и поворачиваюсь к нему.
— Неправда!
Мой телефон пиликает. «Сразу наделала в свои спортивные штанишки. Я шутил».
Я испытываю лишь лёгкое облегчение из-за того, что он на самом деле не обвиняет меня в том, что я стыжу его глухотой. Я хмурюсь и печатаю: «Ты всегда такой засранец?»
«А ты всегда такая вспыльчивая?» — парирует он в ответ.
Наши глаза встречаются, и оба телефона падают на стол.
Сделав долгий успокаивающий вдох, я решаю быть выше мелочных оскорблений и перейти к делу.
— Как мы будем работать вместе? — спрашиваю я.
Райдер пожимает плечами, затем берёт телефон. «У тебя есть макбук?»
Я киваю.
«Хорошо, — пишет он. — Принеси его на нашу первую рабочую сессию. Мы можем сидеть друг напротив друга и переписываться в мессенджере, как будто обычно разговариваем. Поначалу странно, но потом ты привыкнешь. Если только ты не хочешь попросить другого напарника. Я понимаю, что ситуация не идеальная».
Когда я читаю эти слова, что-то в моей груди сжимается. Он с такой готовностью списывает себя со счетов. Как будто он ожидает, что все забракуют его из-за неудобства.
«Я не возражаю, если ты сам не против», — пишу я.
Тень улыбки играет на его губах, когда Райдер читает это сообщение, но потом лицо снова делается стоическим. Глядя мне в глаза, он снова пожимает плечами.
Мой телефон пиликает новым сообщением.
«Меня устраивает».
— Хочешь сказать, этот засранец придёт сюда? — верещит Руни.
Я зажимаю звенящее ухо пальцем и слегка двигаю им туда-сюда.
— Да, Ру. Это было одно большое недопонимание. Ну то есть, он всё равно меня раздражает, но существует причина, по которой он не дал мне конспекты. Он не слышал, что я просила.
Брови Руни взлетают ещё выше.
— Что?
— Он глухой. МакКормак, похоже, просто посчитал это достаточно важным, чтобы упомянуть данную деталь, когда посылал меня к Райдеру. Райдер сказал, что у МакКормака такой заскок. С его точки зрения, хорошие люди сами разберутся, если будут подходить к ситуации непредвзято, а плохие люди потерпят провал, потому что Райдер тупо не отвечает. Я потерпела провал. Я думала, что он меня игнорирует, и чуть ли не начала драться с ним на лекции.
— Погоди, что? — Руни плюхается за обеденный стол, пока я обжариваю на сливочном масле креветки, чеснок и лук-шалот. Толстая паста лингвини лежит на соседней сковородке, приправленная оливковым маслом и пармезаном. Вся квартира пахнет мамой и моим любимым итальянским рестораном Squisito3.
Моё сердце слегка ухает в пятки. Мы так давно там не бывали. Может, я возьму в Squisito еду на вынос и принесу завтра в больницу во время своего обычного визита. Но потом я представляю, как мама чисто для моего спокойствия пытается есть всю эту сытную, тяжёлую пищу, которую уже не может переварить, вяло ковыряет курицу в пармезане и заталкивает в себя один кусочек за другим.
Пожалуй, не пойду я в Squisito.
— Уилла?
Я сбрасываю с себя транс.
— Да-да. Ну… я пихнула его локтем. Я так взбесилась, что он не давал мне конспекты. Так что я пихнула его локтем, он пнул меня по ноге, я сбила его бейсболку, и он дёрнул меня за волосы.
Руни закатывает глаза.
— Надо было тебе просто поговорить с ним.
— Я пыталась!
«Не особенно. Ты говорила по минимуму, как обычно, а потом предположила худшее».
Тоже типичное для меня поведение. Но вы попробуйте родиться от папаши-донора спермы, который так и не потрудился узнать своего ребёнка, далее пережить разочаровывающую череду краткосрочных бойфрендов, а потом посмотрите, какое у вас будет мнение о мужчинах.
Руни открывает рот, наверняка чтобы указать на моё враньё, но нас перебивает стук в дверь.
— Вай! — вскрикивает она. — Это он.
Я переключаю своё внимание на готовящихся креветок.
— Да, Капитан Очевидность, это он. А теперь иди и открой дверь, пожалуйста. Я вся в чесноке, и сейчас надо добавить белое вино.