Между моими рёбрами зарождается странное ощущение. Моя грудь сжалась, горит, скручивается узлами. Я смотрю на Уиллу Саттер, занозу в моей заднице, которая по шкале ярости разгоняется с нуля до 90, которая сшибает с меня бейсболку и хмурится так, будто хмурые гримасы — это её специализация вместо футбола. Я на её матче, моя грудная клетка сжимается, а сердце шепчет о страшных, нежеланных чувствах. Я поворачиваюсь к Фрейе и печатаю: «Можем мы свалить отсюда? У меня назревает мигрень».
Фрейя кивает, тщетно пытаясь скрыть улыбку.
— Мигрень, говоришь?
Я игнорирую её не слишком деликатный намёк и закидываю руку на её плечо. Как раз когда мы покидаем стадион, ревущий сигнал оповещает о конце матча.
Глава 6. Райдер
Плейлист: The Guggenheim Grotto — The Universe is Laughing
Тычок в плечо заставляет меня поднять взгляд со своего сиденья в переднем ряду лекционной аудитории. Уилла окидывает меня осторожным и изучающим хмурым взглядом, усаживаясь рядом со мной, на сей раз справа от меня. Я чувствую, как напрягаюсь, когда она открывает тетрадь, и её рука непреднамеренно задевает мою. Зажмурившись, я втягиваю глубокий вдох, чтобы успокоиться нахер, но это делает ситуацию лишь хуже.
До моего носа доносится лёгкий запах. Цитрус и солнцезащитный крем, а также отголоски цветов. Может, розы? Именно такой аромат витал в её квартире, пока его не перебил аппетитный запах того, что она готовила. Я осторожно снова вдыхаю. От неё пахнет летом, прогулкой по полю диких цветов. Я могу идеально вообразить это — Уилла зубами разрывает мякоть калифорнийского апельсина, обмазавшись кремом с SPF, который ничуть не спасает от веснушек, усыпающих её нос. В её дикие кудри вставлен бутон розы.
Аромат как-то влияет на мои медиаторы дофамина. Я на удивление спокоен и доволен. Если бы я вообще говорил, в данный момент сказал бы «Аааах».
Мои глаза до сих пор закрыты, разум успокоился, но я чувствую, что Уилла смотрит на меня. Я слишком труслив, чтобы взглянуть ей в глаза. Я знаю, что если посмотрю в ответ, то в отличие от наших предыдущих раундов в гляделки, этот заставит моё сердце совершить кульбит, совсем как во время её игры.
Уилла похлопывает меня по руке, затем я слышу:
— Райдер?
Мои глаза распахиваются, и я дёргаюсь с такой силой, что ударяюсь коленом о стол. Голос Уиллы… я впервые его услышал. Мой пульс учащается втрое, грохочет по моему телу. Прилив жара распаляет грудь, затем затапливает щеки.
Её голос — жидкий бархат, чистый солнечный свет. Он плавный, низкий и мягкий. Это самый отчётливый звук, что я слышал с тех пор, как очнулся тогда в больнице. Это кажется эпично несправедливым. Почему? Почему Уилле приспичило сесть с моего хорошего бока, почему её голос попадает в тот крохотный диапазон звуковых частот, что я до сих пор улавливаю?
Ну почему именно она?
Когда наши взгляды наконец-то встречаются, её глаза блестят от любопытства. Она легонько постукивает одним пальцем по моему правому плечу.
— Этим ты лучше слышишь, да?
Я слышу тональность её голоса, но не могу разобрать все слова. К счастью, она всё равно говорит медленно, и я наблюдаю за её полными губами. Этими мягкими, как будто слегка надутыми губами.
Проклятье.
Я киваю.
Она медленно наклоняется ближе, опираясь локтем на мой стол. Наши предплечья прижимаются друг к другу, пока она смотрит на мой рот, затем снова в глаза.
— Тогда почему ты не говоришь, Райдер? Если можешь немножко слышать? Почему ты не пользуешься слуховым аппаратом?
Мои челюсти сжимаются, и я отстраняюсь. Достав телефон из кармана, я печатаю: «Слуховой аппарат — это не панацея. Говорить с ним не так-то просто».
Я наблюдаю, как она открывает сообщение и хмурится. Она медлит, долго глядя на слова, затем печатает. «Панацея. Чёрт, Бугай, это словарный запас, достойный книжного магазина».
Я поднимаю взгляд. Уилла мягко улыбается. Она даёт мне путь к отступлению, не заставляя объясняться.
Если бы я не думал, что это приведёт к мировой катастрофе, я бы обнял её за это. Вместо этого я печатаю ответ: «Достойный книжного магазина?»
Уилла кивает.
— Летняя подработка. Работала в книжном магазине. Невольно узнаёшь мудрёные слова.
«Любимая книга?» — печатаю я.