Погодите-ка.
Прежде чем я успеваю написать, Бекс присылает другое сообщение: «Это разве не Уилла? Она в хлам, чувак».
Я мысленно матерюсь, взбегаю вверх по ступеням и принимаю самый быстрый душ в своей жизни. «Ты где?» — пишу я ему, запрыгивая в джинсы и бешено проводя рукой по мокрым волосам.
Он тут же отвечает: «Клуб Фолле».
Чёрт. Это один из хороших. Я быстренько смотрю на свою бороду и пытаюсь слегка её причесать. Наверное, в какой-то момент надо будет подровнять эту штуку. Но сейчас нет времени. Пошарив в шкафу, я нахожу немятую рубашку и надеваю. Ключи, телефон, бумажник, затем я уже в Эксплорере, лечу по 405-му к Калвер-сити. Это недалеко, но дорога на её поиски как будто занимает вечность.
Уилла в последние недели была сама не своя, и я беспокоюсь. Я знаю, на неё много давления из-за оценок и команды. И я определённо не упрощаю ей жизнь. Но работая с ней над проектом, я старался высказывать свои возражения в более деликатной манере. Я подавал ей чай с печеньками. Я наконец-то дал ей конспекты за весь курс. Я старался не быть абсолютным мудаком. Я знаю, что бываю грубоватым, и вижу, что у Уиллы и так проблем по горло. Не считая странно соблазнительного соревнования в саботаже друг друга, которым мы занимались последние две недели, я старался нормально вести себя с ней.
Неужели подушка-пердушка оказалась перебором? Ну типа, я должен был отплатить. Она выставила меня перевозбуждённым дураком с этими карточками, перемкнула мой мозг чувственными прикосновениями настолько, что я даже не вспомнил формулу темпа сокращения запасов. Когда она такое вытворяла, ни одна часть моего тела точно не сокращалась.
И в отместку я опозорил её, типа… перед четырьмя сотнями людей.
Возможно, это была неуместная реакция.
Прежде, чем я успеваю обдумать что-то ещё, я уже останавливаюсь перед клубом, бросаю ключи парковщику и бегу ко входу. Меня пропускают, поскольку это королевство Бекса, и если ты знаешь Бекса, то и в Клуб Фолле тебя пустят.
Места вроде этого — мой худший кошмар. Звуки тут же бьют по ушам, и то, что обычно было постоянным жестяным звоном, превращается в оглушительный грохот стальных барабанов. Я щурюсь, пытаясь минимизировать ошеломляющее влияние пульсирующего света, и пробираюсь через толпу. К счастью, проблем с видимостью нет. Я выше практически всех вокруг.
Первой я замечаю Руни — она совершает такие движения, за которые моя мама посадила бы моих сестёр под бессрочный домашний арест. Когда она разворачивается, становится видна Уилла, и на её фоне танцы Руни теперь выглядят пуританским топтанием на месте.
Задница Уиллы покачивается, описывая умопомрачительные круги, её мощные квадрицепсы поддерживают её тело, пока она опускается к полу, затем резко выпрямляется. Её руки подняты в воздух, обнажая чётко очерченные плечи и декольте, несильно отличающееся от жёлтой кофточки, вошедшей в анналы истории.
У меня вырывается протяжный вздох, поглощённый звуками клуба.
Руни разворачивается и застывает; её взгляд падает на мои ноги и оценивающе поднимается по моему телу. Когда её глаза доходят до моего лица, и она узнаёт меня, её выражение сменяется с интереса на страх.
— О чёрт, — выразительно выпаливает она. Ярко-голубой прожектор светит ей прямо в лицо, иначе я бы понятия не имел, что она сказала.
Уилла ничего не замечает, тычется задницей в бедро Руни, отчего Руни дёргается в ритме движений Уиллы. Руни в ужасе смотрит на меня, не переставая покачиваться. Я обхожу её и приседаю, чтобы мы с Уиллой оказались на одном уровне.
Глаза Уиллы закрыты, пухлая нижняя губа закушена между зубов. Пот бисеринками покрывает её шею и грудь. Руни удается достаточно пихнуть её, чтобы Уилла открыла глаза, и она тут же видит меня. Её глаза лукаво щурятся, пока она пялится на меня. Но потом до неё доходит, её глаза выпучиваются, и она выпрямляется в полный рост.
— Райдер!
Вставание сменяется пошатыванием. Не дожидаясь, когда Уилла упадёт и заработает себе сотрясение, я подхватываю её на руки и несу к чёрному входу, который заметил сразу же. Толкнув дверь, я аккуратно опускаю Уиллу на свежем ночном воздухе и прислоняю её к кирпичной стене. Упираясь руками в стену за её головой, я поворачиваюсь к ней лицом, убеждаясь, что она не упадёт, и пытаясь успокоить свою тревожную злость.