Глава 21. Уилла
Плейлист: Olivia O’Brien — hate u love u
— Притормози, Уилла, — ворчит мама. Её ладони похлопывают по простыням, и это характерный признак её дискомфорта. — Ты спешишь, и я не могу ничего разобрать. Мой джентльмен-чтец куда выразительнее с его речью.
Я закатываю глаза, позволяя «Гордости и предубеждению» упасть на мои колени. Мама сказала, что один из сыновей доктора Би, вернувшийся домой на праздники, читает ей вечерами, когда мама непременно выпинывает меня, чтобы я поела нормальной еды и не забивала на свои тренировки. Должна признаться, моё сердце Гринча сделало кульбит, когда она рассказала мне об этом. Какой-то молодой парень проводит свои праздничные вечера и читает ей Остен — куда уж милее.
— Ну, может, пусть тогда твой джентльмен-чтец читает тебе вместо меня.
Мама фыркает носом.
— Почитает. Наше следующее свидание — завтра.
Это заставляет меня рассмеяться.
— Свидание, да? Ты соблазняешь молоденьких парней, мама?
Улыбка мамы слабая, но тёплая.
— Это было бы нечто. Он красивый. Сложно это подметить, потому что он стеснительный и вечно прикрыт одеждой с головы до пят, но можно сказать, что под всеми этими защитными слоями кроется завидный мужчина.
В груди у меня что-то колет. Это описание заставляет меня подумать о Райдере. Я вела себя ужасно. После того, как он перенёс ужин, я отказалась от кофе утром, потому что я самая трусливая трусиха. Я ужасно боялась того, что он может сказать. Я понятия не имею, куда нам двигаться дальше из этой точки после того, как он закончил наш вечер после полуфинала.
«Вообще-то это ты кончила. Пипец. Как. Мощно».
— Ох, да ради всего святого, — бурчу я про себя.
— О чём ты там разговариваешь сама с собой?
— Да ни о чём.
Мама нажимает на кнопку, чтобы слегка приподнять изголовье своей больничной койки, затем медленно поворачивается на бок. Выглядит всё так, будто движение причиняет адскую боль.
— Как твой засранец лесоруб?
— Всё ещё засранец, — ворчу я. Это всё Райдер виноват. Это его дурацкий зять отправил нас в тот поход, который привёл к поцелую у водопада. Это Райдер соблазнил меня конфетками с арахисовой пастой, виски и самым великолепным оргазмом в мире. Теперь мы пересекли ту невидимую границу и существуем в неком подвешенном состоянии, очень далёком от территории «друзья-враги».
Что, если он захочет вернуться к тому, как всё было раньше? Я застряну, страдая по парню, который испортил для меня всех остальных мужчин, а он с радостью будет подкалывать меня и обращаться со мной как с какой-то платонической занозой в его заднице. Не буду я такой херней заниматься. Но с другой стороны, если он захочет развивать то, что начал на моём диване, это я тоже не могу. Я не стану открывать своё сердце. Я не могу себе это позволить. Я застряла, я несчастна, я ужасно скучаю по нему, отчего мне становится ещё хуже. Я не должна скучать по Райдеру. Я должна скучать по тому, как я его мучаю.
— Какие у него планы на праздники? — устало спрашивает мама.
Я встаю и подтягиваю одеяло до её плеча, затем нежно глажу по спине.
— Он только сказал, что останется в родительском доме, проведёт время с родителями, братьями и сёстрами.
— Ты его избегаешь.
Я стону, плюхнувшись обратно на свой стул.
— Ма, а можно мы не будем подвергать меня психоанализу?
— Он пытался перейти к чему-то большему, чем дружба? Поэтому ты его морозишь?
— Джой Саттер, прекрати. Я его не морожу, просто даю всему немного остыть. Мы друзья-враги. Сексуального напряжения хватает с головой. Я свожу его с ума, а он… а он меня ужасает.
Мама склоняет голову набок, её глаза выражают беспокойство.
— Почему он тебя ужасно пугает?
— Потому что он мне не безразличен. Потому что я не хочу терять нашу кошмарную дружбу. Я бы предпочла остаться друзьями-врагами, а не рисковать и пытаться быть кем-то большим только для того, чтобы все разрушилось. Если я останусь с ним друзьями-врагами, то потеряю лишь что-то гипотетическое. Но если правда попробую, то могу потерять… всё.
— Проклятье, Рози, — это заставляет моё сердце сжаться. В детстве она постоянно называла меня так. — А ты немало раздумывала.
Я шутливо бросаю в её сторону мятную конфетку, следя, чтобы та не долетела и упала перед ней.
— А чем ещё заниматься на каникулах?
— Как по мне, звучит весьма трусливо.
Мои челюсти сжимаются, я ощетиниваюсь.