Десять лет назад Стас Беляев был частью моей работы. А стал моим приговором.
— Что, захотелось другой член? С чего вдруг такие перемены?
Ух, похоже, малой кровью уже не обойтись.
Бросила взгляд на часы на стене напротив: стрелки неумолимо приближались к шести вечера, а сердце слетело в галоп, потому что я почувствовала Стаса, как будто он совсем близко. Кожей ощутила, каждой клеточкой. И это пугало не на шутку. Эта связь, граничащая с сумасшествием.
Потерла лицо ладонью, набрала в стакан воды, выпила маленькими глотками. Помогало слабо, но немного сил этой короткой паузой я себе отвоевала. Поставила чашку на место, развернулась вполоборота к мужу.
Он сменил позу и теперь сидел, откинувшись на спинку дивана и широко расставив ноги; одна ладонь на бедре, другая накрыла пах. Тошнота толкнулась в желудке липкой горечью. Сглотнула, ничем не выказывая своего состояния.
— Не надо дешевых сцен, Сережа, тебе это не идет, — посмотрела прямо в его абсолютно трезвые глаза. Какие разительные перемены, просто диву давалась каждый раз. И почему мой муж не поступил в театральный? С его талантом к спектаклям, он бы стал нереально востребованным актером где-нибудь в Голливуде нашего разлива. — А я…считай, я исполняю твою мечту. Ты же так этого хотел. Столько лет, — говорила нараспев, наблюдая, как он потирал ладонью напряженный член, выпирающий сквозь ткань джинсов.
А у самой внутри такая буря, что выпусти ее на волю – сметет все до фундамента. И отвращение гадкое, с привкусом плесени на губах, потому что этот мужчина, с которым я прожила двадцать лет, мне противен. Как и то, что я собиралась сделать ради него.
— Видишь, что ты со мной делаешь? — прохрипел, подавшись вперед и поманив меня пальцем. — Может, поцелуешь его? — ширинку расстегнул, выпуская на волю свой вздыбленный член.
— Извини, — сглотнула горькую слюну, — но у меня дела.
И выскочила из кухни, а затем из двора, жадно глотая воздух, как выброшенная на берег рыба. Надышаться. Стереть с губ гнилостный привкус. Утопить в свежем воздухе тошноту, скрутившую желудок в морской узел. Оглянулась на дом с распахнутыми воротами, чувствуя странное облегчение, что Сергей не кинулся следом.
Я не планировала сбегать от него, но и находиться с ним рядом, заведомо зная, что он хочет секса со мной, оказалось невыносимо. Впервые за годы нашего брака. И, похоже, прямо сейчас я видела причину своей брезгливости.
Стас стоял у капота черного «Ровера», скрестив ноги в щиколотках, и смотрел только на меня, замершую посреди улицы.
И от этого взгляда внутри все вспыхнуло. Стало невыносимо жарко и больно. До слез и сдавливающего спазмами горло крика. Схватилась ладонью за горло, боясь, что крик вырвется наружу. Краем глаза отметила, как Стас рванулся ко мне. Но я мотнула головой, выставив вперед другую руку, останавливая. Не позволяя подойти ближе, потому что тогда я точно пропаду.
Стас замер в шаге от меня.
Опустила голову, жадно вдохнула раскаленный воздух, уже насквозь пропитанный его запахом. И стоило ему просочиться в легкие, затопить бурлящую злостью и страхом кровь, как тошнота, наконец, распустила свой узел, позволяя нормально дышать.
Выдохнула медленно, какой-то частью себя не желая расставаться с диким ароматом мужчины напротив.
Подняла голову, сталкиваясь с непроницаемым черным взглядом, вышибающим почву из-под ног.
Ну что ж, пришло мое время бороться с собственными демонами.
Спрятав сжатые кулаки в карманы комбинезона, уверенно шагнула к человеку, который в очередной раз вывернул мой мир наизнанку.
И тут же оказалась в цепких руках, притянувших, прижавших…да что там…буквально распластавших меня на своем мощном теле. Впечатал, намотав на кулак мои косы. Выдохнул судорожно, как будто и у него из легких кислород откачали. А у меня их огнем прожигало, потому что сухо в них, ничего не осталось, ни капли живительного газа, только его запах. Жгучий, горький, но вместе с тем упоительно-сладкий, как мед. Им хотелось не просто дышать, попробовать хотелось. Задержать в себе, чтобы он стал частью меня, впитался в ДНК. Чтобы никто и никогда не смог выдрать его из меня, даже я сама. И это неконтролируемое желание подкашивало ноги и сжимало в тугую пружину позвоночник. Похоже, я все-таки рехнулась.
Прав был Сергей, когда называл меня мечтой психиатра. Тут и без диагноза все ясно: здравого смысла во мне ни на грош не осталось.
— Ева… — прошептал Стас куда-то в макушку.