— Стас, ты чего, — улыбнулась и потянулась к его губам. — Никогда, Стас, слышишь. Не уйду никогда.
Кивнул, распуская свои тиски.
— Прости, — опустил руку на живот. И я закусила губу, чтобы не разреветься. А он вдруг перегнулся через коробку передач и поцеловал живот. — Ева, — лбом уперся в мой, рвано выдохнул. — Я мудак и эгоист. И нихуя не понимаю, чем заслужил такое счастье. Я… Ты... только...только люби меня, Ева. Слышишь? Только люби. И я…
Он не договорил, я не позволила, выдохнув ему в губы:
— Люблю, Беляев. И это навсегда.
Эпилог.
Три года спустя.
Открываю калитку и тут же оказываюсь в объятиях шести маленьких ручонок. Присаживаюсь на корточки, обнимая всех моих принцесс разом. А они щебечут наперебой, что соскучились. И я до одури соскучилась. Как и по своему неугомонному сыну. Он большой молодец: играет за английский клуб, воспитывает сына Сашку и с Миланой снова ждут пополнения уже к Новому году. Утром звонили, поздравляли и звали к себе в гости в туманную Англию, где они живут уже год.
Вздыхаю и снова смотрю на девчонок. Не видела их всего пару часов, а такое ощущение, будто неделя прошла как минимум. На минутку зажмуриваюсь и вдыхаю сладкий запах своих дочерей. Веду носом, как Эльза из диснеевской сказки, чуя запах шоколадного торта.
Да, забыла сказать. Еще беременной я открыла для себя, что мой муж умеет готовить, да так, что именитые кондитеры обзавидуются. И с упоением пользовалась им, когда хотелось чего-нибудь вкусненького. Надо сказать, мои маленькие обжорки хотели вкусненького довольно часто. Но Стасу, что поразительно, нравилось готовить для нас. А потом кормить с ложечки или слизывать шоколад с самых откровенных мест моего тела...
— Мама, а где подарки? — нахохливается Злата, уперев свои маленькие ручки в бока.
— Подарки — это к папе, — и едва сдерживаю смех, видя, как округляются черные глазенки.
— А папа дома, — авторитетно заявляет Полина.
— Да! — громко соглашается Аня и отзеркаливает позу старшей, хотя единственная непохожа на своих сестер.
Злата родилась первой, всего на семнадцать минут опередив Полину и на двадцать семь Аню. Зато наша Нютка в отличие от сестер — голубоглазая блондинка. И это единственное, что она унаследовала от меня. Потому что характер всецело папин: упрямая драчунья. И наш папа, что стоит на крыльце и со счастливой улыбкой наблюдает за нами, с чистой совестью отрывается на Нютке, обучая ее всем тонкостям единоборств. И при этом умудряется знать все обо всех троих. Иногда мне кажется, что своими маленькими девичьими тайнами они делятся исключительно с ним, хотя видят его гораздо реже меня. Все-таки добытчик у нас мужчина. А я так, потому что нужно чем-то заниматься. Вот и преподаю в средней школе небольшого городка у подножия Альп литературу четыре часа в неделю.
Стас все-таки увез меня из города, страны, из прошлого, купив просто восхитительный дом в маленьком уютном городке. Но сперва нашел могилу моего брата, с которым я наконец смогла проститься. Была я и на могиле Сергея, долго стояла, прося за все прощения и надеясь, что там, где бы он ни был, он все же обрел то, что искал. А Стас просто был рядом. И за это я люблю его еще сильнее.
Стас продал бизнес, квартиру в Цюрихе, что подарил мне вместе с приглашением преподавать в Университете Швейцарской столицы, забрал меня и увез сюда, в это сказочное место, где мы...нет, не начали все сначала, а просто живем. Одной большой дружной семьей, которой просто суждено стать, если не гаремом, то футбольной командой. А может и тем, и тем — как повезет.
Улыбаюсь собственным мыслям и протягиваю девчонкам огромный бумажный пакет с подарками. Все-таки это традиция. Кто возвращается домой с работы, тот обязательно приносит подарки. И неважно что, даже простую конфету. Главное — это подарок. И девчонки визжат от радости, но тут же замирают, как вкопанные, когда из недр дома доносится собачий лай.
— Не может быть! — восклицаю я с наигранным возмущением. — Ты все-таки сделал это!
Шагаю мимо девчонок, которые тут же несутся следом, обгоняют, маленькими смерчами влетают в дом.
Поэтому когда вхожу я, оказываясь в объятиях мужа, от которого пахнет кофе и шоколадом, мои маленькие озорницы стоят у лестницы, пугливо жмутся друг к другу и держат в своим ручках щенков. Дымных с умными черными глазенками.
— Стас, — и смотрю на довольного мужа.
Он пожимает плечами.
— Я не мог их бросить, Ева.
Да, не мог. Я знаю своего мужа: нежного, с огромным щедрым сердцем. Обнимаю его и мягко целую в губы, чуя возмущения детей.