Аманда Мэдисон
Только любовь!
1
Виктория посмотрела в сторону входной двери и, поймав настороженный взгляд Николь, приветливо улыбнулась подруге. Не стоило портить ей вечер своим плохим настроением.
На сцене выступал Себастьян со своей группой, и, когда Николь вошла, он слегка помахал девушке. На вид Себастьяна можно было принять за «отвязного» парня. Он ходил в кожаных брюках и в кожаной куртке с множеством металлических заклепок и молний, надетой поверх белой майки. У него были длинные черные густые волосы до плеч, которым позавидовала бы любая девушка. Сейчас он завязал их в хвост, от чего его лицо, окаймленное бакенбардами, казалось еще уже и моложе; в ухе у него поблескивала небольшая серьга.
Себастьян пел под гитару, и его глубокий хриплый голос снискал ему немалую популярность среди слушательниц. Но он не был сторонником мимолетных увлечений и все свободное время проводил с Николь. Судя по взглядам, которыми они обменивались, в их недавно начавшемся романе присутствовало настоящее чувство.
Разумеется, родители Николь были не в восторге от выбора единственной дочери. Ее готовили для серьезной карьеры — со временем она должна была работать в компании отца, занимаясь дизайном интерьеров домов и вилл, спроектированных по индивидуальным заказам. Именно поэтому они отправили дочь учиться в Сорбонну на факультет изобразительного искусства по специальности «дизайн». Но Николь оказалась своенравной и, отучившись, заявила родителям, что выбранная ими профессия ее не прельщает. Те пришли в ярость, но ничего поделать с мятежной дочерью не смогли.
После защиты диплома Николь решила как следует поразвлечься. Родители с ужасом наблюдали за переменой в характере и интересах единственного чада, все еще надеясь, что в скором времени оно образумится. Но не тут-то было. На одной из дискотек девушка познакомилась с Себастьяном, и с тех пор они не расставались. Николь даже переехала в однокомнатную квартиру, которую тот снимал.
Родители устроили настоящий скандал, угрожая лишить ее наследства, и в подтверждение серьезности своих намерений перестали перечислять ей деньги. Но, вопреки их ожиданиям, Николь быстро нашла выход из сложного положения. Она стала рисовать портреты-шаржи на многочисленных посетителей в том же клубе, где играла группа Себастьяна.
В память о крепкой дружбе, которая связывала девушек в университете, где Виктория изучала музыку, Николь пригласила подругу погостить у себя. Тем более что ее квартира в последнее время подолгу пустовала. Предложение оказалось как нельзя кстати…
Прошло уже девять месяцев с тех пор, как она приехала сюда. Виктория тяжело вздохнула. Она думала, что ей удалось восстановить спокойствие и самообладание, в которых она так отчаянно нуждалась, но теперь начала в этом сомневаться.
Почти год назад умер ее дедушка Артур Артрайт. И это воскресило ту боль, которая, должно быть, затаилась глубоко в ее сердце с тех пор, как двенадцать лет назад не стало ее родителей. Виктория впервые задумалась над тем, как будет жить дальше. И пришла к неутешительному выводу, что ей это неизвестно. Она нуждалась в перерыве, в уединении, чтобы определиться со своими чувствами, со своей жизнью.
Потеряв близкого ей человека, Виктория неожиданно утратила и уверенность в себе. Как можно продолжать жить по-старому, если ей вдруг стало непонятно, кто она и что собой представляет?
Конечно, у нее осталась еще бабушка Беатрис, но без дедушки дом казался пустым и холодным. Виктория всегда восхищалась бабушкой. Та была истинной аристократкой, правда, возможно излишне строгой и сдержанной, не имеющей привычки к бурному проявлению эмоций и к задушевным беседам. Дедушка же, мягкий и открытый, мог вызвать на откровенный разговор одним своим участливым взглядом и искренней ободряющей улыбкой. Поэтому именно он стал поверенным всех тайн и советником Виктории. Теперь же, без него, будущая жизнь пугала девушку.
К тому же старший брат Уильям тоже отдалился от нее. Ему предложили хорошую должность в Лутоне, так что несколько лет он вообще не навещал семью, ограничиваясь лишь звонками по праздникам. Приехав на похороны дедушки, он отбыл назад уже на следующий день, ссылаясь на большую занятость.
Виктория не винила его. Брат должен был работать, чтобы они смогли выкупить дом, заложенный дедушкой почти сразу после гибели ее родителей. В глубине души девушка осознавала, что необходимо смириться с потерей, пусть даже для этого потребуется справиться с горем своими силами.
Получив письмо Николь, она поначалу решила уехать тайно, не взяв с собой почти никакого багажа. Виктория опасалась, что бабушка не одобрит ее решения, не поймет стремления оплакать утрату в одиночестве. Но чувство вины не покидало девушку. И уже в аэропорту, ожидая посадки на рейс до Парижа, она написала короткое письмо, в котором указала адрес Николь, причину своего отъезда и попросила не беспокоить ее в течение десяти месяцев, обещая вернуться по истечении этого срока. Ее просьбу выполнили, и за все это время лишь однажды ей позвонил Уильям, чтобы справиться о самочувствии, но не более того…
Выступление Себастьяна закончилось. Когда нестройные аплодисменты стихли, Виктория неторопливо поднялась на сцену и села за фортепиано. Приятель подруги помог ей устроиться на работу в этом же клубе. И теперь она играла джазовые вариации и отрывки из классических произведений, заполняя паузы между выступлениями разных групп.
Машинально касаясь пальцами гладких клавиш, Виктория думала о своей жизни, о времени, проведенном в Париже, и все больше убеждалась в том, что ей совсем не хочется возвращаться. Конечно, за девять с половиной месяцев она успела соскучиться по дому и по бабушке Беатрис. Вот только уготованная ей на родине участь совсем не прельщала девушку. Даже недостаток средств не омрачал удовольствия от пребывания во Франции, от ощущения самостоятельности и свободы. В Париже можно было не опасаться встреч со знакомыми Беатрис — чопорными и консервативными мужчинами и женщинами — ярыми приверженцами традиций.
Но все-таки, чтобы о ее образе жизни ненароком не узнали близкие, чтобы избежать возможных толков и пересудов, Виктория подстригла и завила свои тяжелые шоколадного цвета волосы и попросила Николь называть ее на людях Клоранс Бланш. Подруга, почти не требуя объяснений, но явно одобряя ее поведение, приняла правила игры.
Оставалась всего неделя до ее обещанного приезда, а также до двадцать первого дня рождения. А значит, совсем скоро решится ее судьба…
За спиной раздался взрыв дружного хохота, и Виктория, слегка вздрогнув от неожиданности, отвлеклась от своих размышлений. Она оглянулась и увидела веселую компанию молодых людей, явно туристов, оживленно переговаривающихся на немецком языке. Но через мгновение глаза ее невольно остановились на лице мужчины, который откровенно ее разглядывал.
Снова он здесь, подумала Виктория и, отвернувшись, нервно передернула плечами. Разве сыщикам не положено быть все время в тени и скрытно наблюдать за своей жертвой?..
Она сыграла последний аккорд, сорвав несколько разобщенные, но громкие аплодисменты слушателей, и, спустившись со сцены, направилась к столику, за которым рисовала Николь.
— Не составите ли мне компанию, мадмуазель Бланш? — раздалось за ее спиной, и Виктория замерла как вкопанная.
Через секунду ей стало неловко за столь странную реакцию на такой, казалось бы, обычный вопрос. Но дело было в том, что она уже догадалась, кто заговорил с ней.
Виктория неохотно обернулась.
Так и есть — он.
Тот, кто все время сидит за столиком у колонны, справа от сцены.
Тот, чей обжигающий взгляд преследует ее вот уже вторую неделю подряд…
Как-то Николь обратила внимание подруги на мужчину, который, по ее словам, весь вечер не спускал глаз с Виктории. Та сначала отшутилась, но, увидев его на следующий день, насторожилась.
Незнакомец был слишком хорош для того, чтобы предпочесть этот недорогой клуб более изысканным и престижным парижским заведениям. Правда, его дорогой костюм, скроенный по последней моде, показался Виктории слишком мрачным и даже несколько вызывающим на фоне пестрых одежд туристов и завсегдатаев клуба.