— Нет пока, — ответила Шеннон.
Она снова еле заметно улыбнулась, взглянув на обозначившийся у Виллоу под платьем живот.
— Бич в разговорах со мной называет вас Вилли.
— Бич? — озадаченно спросила Виллоу, затем улыбнулась. — Ах да, вы имеете в виду Рейфа.
— Да. Высокий, широкоплечий, с волосами пшеничного цвета, красивый, как падший ангел, и упрямый, как мул.
Виллоу засмеялась:
— Да, Рейф такой… А меня он называет Вилли, потому что я одна отправилась на поиски братьев… Была этаким сорванцом.
— Сколько у вас братьев?
— Пятеро. Мэт живет в одном дне езды вместе со своей женой Евой.
— Мэт? — переспросила Шеннон.
— Вы, наверное, слышали о нем как о Рено. На Западе он получил такое прозвище. Иногда я тоже называю его этим именем. Может быть, привыкну и к тому, что Рейф — это Бич.
— Молчаливый Джон упоминал Рено, — сказала Шеннон. И, не желая распространяться о человеке, который в общем-то не был ее мужем и которого не было в живых, перевела разговор:
— А где другие братья?
— Разбросаны по всему свету от Шотландии до Бирмы. Доходили слухи, что один из них находится в джунглях Амазонки. Но это было год назад. Сейчас они могут быть где угодно.
— Дух бродяжничества пустил глубокие корни в вашей семье.
Тон, которым были сказаны эти слова, заставил Виллоу повернуться и посмотреть через плечо на Шеннон. Первое впечатление о Шеннон оказалось верным. Это была стройная, миловидная девушка с удивительными сапфировыми глазами.
— Да, верно, — согласилась Виллоу, снова поворачиваясь к плите. — Правда, даже если бы мы были домоседами, война все равно разметала бы нас. У нас не стало дома, куда можно было бы вернуться.
— Да, — просто ответила Шеннон.
— Иногда у вас чувствуется легкий южный акцент, — сказала Виллоу, просеивая муку.
— Это из Виргинии. И было это так давно.
— Почему вы приехали на Запад? Наверно, война выгнала вас из дома?
В устах другого человека этот вопрос мог бы показаться неуместным. Но в голосе и спокойном взгляде карих глаз Виллоу ощущалось неподдельное сочувствие, а не праздное любопытство.
Шеннон прикрыла на момент глаза, соображая, как рассказать этой приятной южной леди о том кошмаре, который пережила она до встречи с Молчаливым Джоном и до переезда на территорию Колорадо.
— Впрочем, не стоит об этом, — поспешила сказать Виллоу. — Я спросила без всякой задней мысли… Вы предпочитаете кофе или чай?
— Неужели у вас есть чай?
Этот вопрос сказал Виллоу о многом.
— У нас всегда есть чай. Джесси — это жена Вулфа Лоунтри — выросла в Шотландии и Англии. Некоторое время там же воспитывался и Вулф.
— Вулф, — наморщила лоб Шеннон. — Кажется, Бич упоминал о нем.
— Неудивительно. Рейф приобрел прозвище Бич в тот день, когда в Каньон-Сити бандиты стали непристойно выражаться по адресу Джесси за то, что она вышла замуж за полукровку.
Внезапно Шеннон не просто вспомнила, а словно увидела, как с умопомрачительной скоростью движется рука Бича, услышала хлесткий щелчок кнута — и на изрыгающих грязные слова губах Бо Калпеппера выступила кровь.
— Вот так и я познакомилась с Бичом, — сказала Шеннон.
Виллоу одобрительно кивнула, снимая со сковородки бисквиты. Хотя она и не стала задавать вопросов, но ей было очень интересно, каким образом ее брат свел знакомство с женой, или, по словам Бича, вдовой, охотника, имевшего на Западе славу человека грозного и зловещего.
— Я пришла в лавку в Холлер-Крике, чтобы купить кое-какие продукты. И тут откуда ни возьмись появились Калпепперы. С этими известными в округе головорезами люди старались не связываться… Словом, они стали говорить обо мне… Конечно, всякие гадости, но… — Шеннон пожала плечами.
— Вы были одна? — спросила Виллоу, перекладывая бисквиты в миску.
— Да… Я пыталась урезонить Бича и убедить его не вмешиваться… Боялась, что ему не поздоровится. Как-никак четверо вооруженных мужчин против одного, а у Бича не было даже ружья. Калпепперы пользовались очень дурной репутацией в долине Эго.
Сердце у Виллоу сжалось, когда она представила, что ее любимый брат вынужден был противостоять четверым бандитам.
— Калпепперы продолжали говорить гнусности, — продолжала рассказ Шеннон. — А потом вдруг раздался хлопок как при выстреле и на губах Бо появилась кровь… После этого еще один из Калпепперов подпрыгнул и заорал, словно на него набросился рой ос… Когда я поняла, что по бандитам гуляет кнут, все было почти уже кончено.
Виллоу вытерла руки о фартук и издала продолжительный вздох.
— Я видела некоторые трюки, которые брат проделывал с кнутом, но четверо вооруженных громил… — Виллоу покачала головой.
— Они не ожидали такого, — раздался в дверях голос Бича. — Это весьма облегчило мою задачу.
Шеннон обернулась на голос. За Бичом стоял Калеб Блэк.
— Впредь не поступай так глупо и опрометчиво, — посоветовал Калеб.
— Я ведь и не планировал поступать так, как поступил, — возразил Бич.
Калеб засмеялся, вошел в кухню и прикоснулся к волосам Виллоу с нежностью, которая поразила Шеннон.
— Как поживает моя любимая девочка? — негромко спросил он.
— Толстеет так, что скоро по весу будет равна двум.
Улыбнувшись, Калеб сказал Виллоу на ухо что-то такое, что другим не было слышно. Появившийся румянец на ее щеках и улыбка свидетельствовали, что мужем своим она не менее довольна, чем он своей женой.
— Это бисквиты так пахнут? — спросил Бич.
— Нет! — быстро отреагировал Калеб. — Это все в твоем воображении.
— Как бы не так!
Калеб схватил миску с бисквитами и сделал вид, что хочет спрятать ее под полой куртки.
Шеннон удивленно ахнула. Она даже не заметила, чтобы Бич тянулся к бисквитам, тем не менее он уже держал несколько в руке.
— Я ожидал, что ты так поступишь, поэтому стянул бисквиты, когда ты что-то шептал на ухо моей сестричке, — объяснил Бич.
Виллоу закатила глаза и покачала головой.
— Оба хороши! — с притворным негодованием проговорила она. — Можно подумать, что я испекла только по одному бисквиту на человека.
— Я как раз хотел поговорить с тобой об этом, — сказал, наклоняясь к Виллоу, Калеб. — Наряду с другими делами.
Шеннон заморгала глазами, стараясь не смотреть. Она была почти уверена, что Калеб прикоснулся губами к уху Виллоу.
— Фу! — воскликнула Виллоу и шлепнула мужа по широкой спине. — Если ты будешь отвлекать меня, у меня сгорит бекон или я пересолю тесто.
— Ты все слышал, — вмешался Бич, схватив Калеба за руки. — Пошли отсюда, старина. Ты не должен касаться бисквитов Вилли.
Смеясь и делая вид, что упирается, Калеб позволил Бичу вывести себя из кухни.
— Вы так удивленно смотрите, — сказала, сдерживая улыбку, Виллоу.
— Да, наверное, — согласилась Шеннон. — Бич здесь какой-то совсем другой. То есть, я хочу сказать, он улыбался, шутил и в долине Эго, но не так. Не так… весело.
— Бич знает, что здесь ему не надо быть настороже, не надо слишком тщательно подбирать слова… Мы его семья.
Шеннон не хотелось бы, чтобы Виллоу почувствовала печальные нотки в ее голосе, но, по всей видимости, скрыть их ей не удалось.
— Дом для вечного странника, — полушепотом сказала она.
— Да, мой брат такой, — признала Виллоу, отмеряя ложкой соль. — Бродяга и странник. Он был такой уже тогда, когда я была еще малявкой.
До кухни донесся отчаянный плач ребенка. Виллоу взглянула на муку и на плиту. Вздохнув, она ополоснула в тазу руки и вытерла их о фартук.
— Извините, — сказала она. — У Этана нет отцовского терпения. Если я не заберу его из колыбели и не понянчу, он станет кричать на весь дом.
— Идите, конечно. Я допеку бисквиты. Рабочие поели?
— Для них готовит жена Чугунного.
— Значит, нам потребуется еще четыре сковороды бисквитов, так ведь?