Лошадей было две. Лишь на одной из них восседал всадник. Рено без затруднений узнал возмутителей тишины. Подобного гнедого красавца арабской породы с ослепительно белыми чулками и поднятым, словно красное знамя, хвостом, ни у кого, кроме как у Виллоу, быть не могло.
— Это Измаил! — воскликнул Рено. — А на нем Вулф.
Рено подал сигнал свистом, которому научился еще в детстве. Бич появился из-за угла и бросился приветствовать Вулфа. Он тут же отметил про себя, что лошади основательно взмылены, и понял, что Вулф без остановки скакал поочередно то на одном, то на другом жеребце. Второй рысак был высок, длинноног и поджар и соединял в себе красоту скаковой лошади с выносливостью мустанга.
— Что-нибудь случилось? — спросили Бич и Рено, когда Вулф спешился.
— Кэл прискакал ко мне, привел с собой Измаила, передал повод и сказал, чтобы я немедленно разыскал Бича. После этого во весь опор помчался назад к Виллоу.
Бич впился глазами в смуглое лицо Вулфа, встретившись с пронзительным взглядом индиговых глаз.
— Ты разыскал меня, — сказал Бич. — Теперь выкладывай.
— У тебя есть женщина по имени Шеннон? — спросил Вулф.
Бич ошеломленно молчал.
— Хорошо, скажу по-другому, — не без сарказма проговорил Вулф. — Если тебе известна женщина по имени Шеннон, то знай, что она больше не у Виллоу и Кэла.
— Что? Где она?!
Вулф сорвал с головы шляпу, пригладил ладонью прямые черные волосы и снова надел ее. Бич напряженно ждал. Вулф, казалось, физически ощутил напряженность друга.
— Калеб сказал только то, что путь ее лег на север и что он не может сейчас бросить Виллоу и сопровождать Шеннон, — пояснил Вулф. — И еще он добавил, что Шеннон не заблудилась, она знает, куда едет.
Хотя ругательства, которыми облегчил свою душу Бич, были все сплошь на языках незнакомых, все понимали, что в эту минуту он произносил слова отнюдь не благонравные.
Он бросился к конюшне, продолжая на чем свет стоит ругаться.
— Сделай остановку у нас! — крикнул ему вслед Вулф. — Джесси даст тебе еще одну лошадь в дополнение к твоей.
Бич сунул ружье в футляр, сдернул уздечку и седло с полки и понесся к стреноженным лошадям, которые паслись в сотне футов от конюшни на берегу реки.
Рено посмотрел на Вулфа:
— Ты едешь с нами?
— Вам нужно дополнительное ружье? — напрямик спросил Вулф.
— Вряд ли.
— В таком случае я останусь с Джесси, — широко улыбнулся Вулф, и суровость тут же сошла с его лица. — Вот уже неделю как она стала отказываться от завтраков.
На лице Рено затеплилась ответная улыбка.
— Поздравляю! А вообще как она переносит это и чувствует себя?
— Отлично. После того как она увидела рождение Этана, страхов у нее сильно поубавилось. У меня теперь задача — не позволять ей слишком много танцевать от радости.
Бич вскочил на Шугарфута, и кентером направился к дому.
— Где я найду тебя? — спросил Рено.
— У ручья Аваланш.
— У какой развилки?
— Восточной.
Бич сдавил пятками бока мерина и галопом помчался вперед.
16
Шеннон остановилась у порога крохотной лачуги Чероки. Красавчик был здесь и выглядел почти таким же здоровым, как и до роковой схватки. Колорадское небо над головой Шеннон клубилось облаками всех оттенков — от жемчужных до свинцовых и черных.
Порывистый ветер, дующий с гор, надрывно завывал в узких каменных ущельях, пригибал осины чуть ли не до земли.
— Симпатичный мул, — сказала, появляясь в дверях, Чероки.
Шеннон перевела взгляд на старую женщину. Чероки опиралась на палку, которую вырезала в отсутствие Шеннон — щиколотка еще болела. Шеннон подумала, что палка может стать постоянной и неотъемлемой принадлежностью Чероки на всю оставшуюся жизнь. Сердце у Шеннон сжалось. Ведь только благодаря умению Чероки выследить добычу они обе продержались долгую зиму, которая началась раньше обычного и завершилась позже, чем всегда.
— Прошлый раз я видела такого мула почти два года назад, — проговорила Чероки. — Я в тот раз продырявила в двух местах шляпу Калпеппера с расстояния в тысячу с лишним ярдов.
— Они решили тогда, что стрелял Молчаливый Джон.
— Была причина так думать — ведь я стреляла из его длинного ружья. Очень точно стреляет, спасибо ему… А какой смысл ездить на хорошем муле, если плохо стреляешь?
Шеннон посмотрела на длинноногого мула, которого она привязала к дереву.
— После долгой дороги от ранчо Блэка Разорбек страшно устал и нуждается в отдыхе, — пояснила Шеннон. — Мне не по душе садиться на мула покойника, но выбора не было. А Краубейт не объезжена.
— Гром и молния! Девочка, ты ездишь на муле покойника уже не первый год! Пора это признать и смириться с этим.
Шеннон поморщилась:
— Теперь Калпепперов нет, и я думаю, что ничего страшного, если люди узнают правду. Конечно, есть Мэрфи, но я могу с ним управиться.
— Натрави Красавчика на этого парня. Бьюсь об заклад, у него манеры от этого улучшатся.
Улыбаясь и почесывая пса за ушами, Шеннон снова бросила взгляд на неприветливое небо. Ветер, овевавший ее лицо, был студеным и колючим.
— Мне надо возвращаться к себе, — сказала Шеннон. — Кажется, скоро пойдет снег.
— Уже не первый раз снег идет в июле, — кивнула Чероки.
— По чистому снегу удобно дичь выслеживать.
Чероки выпрямилась, перенесла тяжесть тела с больной ноги на здоровую. Хотя она перевязывала щиколотку и регулярно лечила припарками и мазями, нога упорно не заживала.
— Собираешься на охоту?
— Конечно! — как можно более бодрым голосом ответила Шеннон.
Старая женщина хмыкнула, повернулась и, прихрамывая, вошла в хижину. Когда она снова появилась в дверях, в ее руках была коробка с патронами для дробовика. Чероки протянула коробку девушке.
— Вот, бери, — нетерпеливо проговорила она. Я пока что не могу охотиться, а упускать такой снежок грешно. Тебе не надо будет подбираться ко всякой живности так близко, что ее в пору и ножом прикончить.
— Я уже и без того твоя должница — ведь ты вылечила Красавчика.
— А, чушь собачья! — отмахнулась Чероки. — Мы с тобой всем делимся уже третий год, а до этого так же было с Молчаливым Джоном целых десять лет. Так что забирай патроны и расходуй столько, сколько нужно, чтобы добыть нам оленины.
— Но ведь…
— И не зли меня, девочка. А с Красавчиком вовсе никаких хлопот не было. У него череп как гранит, да и тело под стать. Скажи, разве не так, норовистый бандит?
Красавчик посмотрел на Чероки, замахал хвостом и снова повернулся к Шеннон. Пулевые ранения на его теле затянулись и были почти незаметны. Первоначально они казались страшными из-за сильного кровотечения.
А что касается черепа, то тут Чероки была совершенно права. Он был у Красавчика словно из камня. Осталась лишь еле различимая бороздка от пули, которая убила бы менее выносливого и не столь твердолобого животного, которому к тому же повезло, ибо он попал в руки к женщине, хорошо знакомой с травами и снадобьями.
— Спасибо тебе, что выходила Красавчика, — сказала Шеннон, гладя псу морду. — Он да еще ты — это вся моя семья.
Скользнув проницательными карими глазами по лицу Шеннон, Чероки прочитала то, о чем девушка умолчала: несбывшуюся мечту о любви и семейном счастье.
— Ну, я думаю, скоро ты перестанешь жаловаться на одиночество.
Говоря это, Чероки достала пузырек из кармана своей куртки. К горлышку ремешком из сыромятной кожи был прикреплен мешочек.
— Что это? — заинтересовалась Шеннон.
— Можжевеловое масло с мятой. А в мешочке — сухая губка.
— Пахнет прямо-таки замечательно! А зачем ты мне это даешь?
— А затем, что Бич — безмозглый осел, вот зачем! Или он уже стал твоим мужчиной, а потом бросил тебя?