— А откуда вам известно, какие породы здесь?
— Молчаливый Джон не единственный человек, который обнаружил золотой песок в ручье и отправился вверх по течению на поиски золота.
— А вы нашли золото? — оживилась Шеннон.
Рено сделал неопределенный жест рукой:
— Так, кое-что.
— Сколько же все-таки? — проявила напористость Шеннон.
— Не слишком много, — вмешался Бич. — Иначе он не рисковал бы собственной шкурой в старой испанской шахте.
— Вот как, — разочарованно протянула Шеннон.
— Правда, я не очень основательно искал, — поспешил утешить девушку Рено.
— На сей раз все будет по-другому, — проговорил Бич.
Рено удивленно поднял брови, услышав, с какой уверенностью брат произнес эти слова. Но по взгляду Бича он понял, что вопросы с его стороны окажутся сейчас по меньшей мере неуместными.
Золото было главной темой общего разговора за завтраком, о золоте говорили, когда ехали на участок Райфл-Сайт. Бич задал такой высокий темп, что лошади были в мыле.
Солнце жгло немилосердно на всем пути. Луг гризли встретил их разноцветьем трав и пением невидимых птиц. Мужчины внимательно осмотрели местность, но признаков пребывания гризли не обнаружили. После этого они быстро разбили лагерь.
— Здесь множество оленьих следов, — заметил Рено. — Почему ты не охотишься? Ведь зимы здесь очень долгие.
Бич услышал то, о чем Рено не сказал прямо: Шеннон понадобится мясо, чтобы пережить суровую, вьюжную зиму.
Шеннон стала готовить ужин, а братья отправились на участок. В преддверии солнечного заката небо было уже не столь ослепительно голубым.
Рено не потребовалось много времени, чтобы осмотреть участок. Да и смотреть-то особенно было не на что.
— Есть еще какие-нибудь туннели? — спросил Рено, выходя из неглубокой расщелины в горе с фонарем в руке.
— Во всяком случае, я их не нашел. А смотрел я достаточно внимательно.
— Охотно верю. Человек, который рвется на свободу, волей-неволей будет внимательным.
Бич поджал губы, но не стал возражать брату.
— Это золото нужно Шеннон.
— Угу… Безвозмездно ищешь золото…
— Черт побери, Рено…
— Давай откроем карты, — не повышая голоса, перебил его брат. — Мы оба понимаем, что это золото требуется как для твоей свободы, так и для безопасности Шеннон. Если ты не хочешь выслушать правду, то, может быть, тебе следует повнимательнее оценить собственные поступки.
Бич одарил брата холодным, упорным взглядом.
— Я знаю сам, что делаю.
Рено пожал плечами:
— Я тоже думал, что знаю. Это было прошлой осенью. Ты тогда швырнул к моим ногам мешок с золотыми слитками и назвал меня безмозглым ослом.
— А теперь ты считаешь меня ослом?
— Я вижу только, что есть славная женщина, сердце которой ты собираешься разбить. И очень плохо, что она оказалась девственницей. И будет еще тяжелее, когда ты…
— Это не твое дело, — перебил брата Бич. В голосе его прозвучали грозные нотки.
— Нет, мое! Я ищу золото, чтобы ты очистил свою совесть и отправился за новыми солнечными восходами.
Поза, которую принял Бич, была явно угрожающей. Рено прищурил глаза, рот его скривился в насмешливой улыбке.
— Ну, давай, давай! — подначил он. — Набрасывайся на меня. Может, мне удастся вколотить здравые мысли в твою пустую голову. Ведь кто-то должен это сделать.
— Вколачивай лучше в скалу. Она помягче.
— И поумнее.
Рено резко отвернулся, давая понять, что не желает больше выслушивать Бича.
— Всего три дня назад я бы предоставил тебе возможность подраться со мной, — после паузы сказал, не поворачиваясь, Рено. — Но сейчас я не намерен это делать. Возвращаюсь в лагерь, чтобы ненароком не раскроить твою безмозглую голову. Шеннон совершенно не нужен тупоголовый болван и бродяга, который свихнулся на солнечных восходах. Ей нужно позаботиться совсем о другом.
Когда Шеннон проснулась, звезды в небе заметно побледнели. Поодаль слышались мужские голоса. Зато не слышно было треска костра, не доносился запах кофе.
— Бич! Рено! — окликнула мужчин Шеннон. — Вы завтракать хотите?
— Иди досыпай, — отозвался Бич. — Мы с Рено толкуем о золотоносном участке. Я разбужу тебя, когда нужно будет ехать домой.
Зевнув, Шеннон повернулась на другой бок и натянула одеяло. Ночи на высокогорье всегда отличались прохладой. Не один раз она среди ночи вспоминала о том, как Бич прижимал ее к себе, согревая во сне теплым телом. Как легко она привыкла к подобной роскоши — быть рядом с ним!