— Понятно… Когда мы в последний раз видели Шеннон, она…
— Вы ее видели? — перебил Калеба Бич. — А когда?
— Перед самым закрытием перевала.
— Она что — поумнела и хотела остаться у вас?
— Ничего подобного. Она не задержалась даже для того, чтобы выпить чашку кофе.
Тень легла на лицо Бича. — Она искала меня?
— В каком-то смысле, — не без сарказма произнес Калеб.
— Как это понимать?
— Я ему сейчас объясню, — раздался в дверях голос Виллоу. — Входи, Бич. Тут Шеннон оставила тебе весточку.
— Она… — голос у Бича пресекся. Проглотив ком в горле, он сумел проговорить:
— С ней все в порядке?
— Все в порядке надо понимать как не беременна? — медоточивым тоном спросила Виллоу.
Щеки у Бича стали внезапно пунцовыми, и причиной этого был отнюдь не холод.
Калеб взял повод из рук Бича и направился к конюшне.
— Ты уж не превращай его шкуру в сплошные лохмотья, — бросил жене через плечо Калеб.
— А почему, бы и нет?
— Шеннон захочет видеть его прибитым гвоздями к стене ее дома.
— Не беспокойся, — с желчной улыбкой ответила Виллоу. — Бич уже большой мальчик. И шкуры у него много, хватит на всех… Входи в дом, любезный братец.
Бич посмотрел на удаляющегося Калеба, затем перевел взгляд на Виллоу. Быстрыми, решительными шагами он двинулся за сестрой. Когда оба вошли в дом, он прикрыл дверь и схватил Виллоу за руку.
— Ты скажи мне, Вилли, прямо: Шеннон беременна? — на одном дыхании спросил Бич.
— Если это и так, она ничего нам не сказала.
Бич выдохнул из груди воздух.
— Я не думаю, что Шеннон пришла бы, если бы не была беременна, — признался он.
— По этой причине ты сейчас здесь, а не на полпути к Китаю? Ты боялся, что Шеннон понесет твоего ребенка?
— Я не знаю, почему я не на полпути к Китаю, — проговорил Бич. — Взгляд его показался Виллоу каким-то затравленным. Я знаю лишь то, что я здесь.
Сочувствие смягчило гнев Виллоу. Горе любимого брата она переживала как свое собственное. Она со вздохом прикоснулась к его руке.
— Пошли на кухню. Я сделаю тебе кофе и приготовлю тесто для бисквитов. Похоже, тебе надо как следует поесть.
— Меня устроит и простой хлеб, если он у тебя есть. Я как-то потерял вкус к бисквитам. Они мне слишком напоминают…
Бич не закончил фразы. Чертыхнувшись, он приподнял шляпу, провел пальцами по густым волосам и бросил шляпу на кухонный стол. Он автоматически снял с плеча кнут, повесил куртку на двери, снова расположил кнут на плече и сел на стул.
Глазами, затуманенными воспоминаниями, он смотрел на сестру, которая привычно разожгла печь, налила кофе и нарезала хлеб. Если чуть смежить веки, можно представить, что это Шеннон собственноручно готовит ему ужин.
Но Бич понимал, что на кухне хлопотала не Шеннон, и это болью отзывалось в его душе.
Послышался шум за задней дверью, словно кто-то принес дрова и свалил их у порога. Затем дверь отворилась, и появился Калеб с парой вьючных мешков через плечо.
Бич уткнулся в чашку с кофе и даже не поднял головы.
Калеб прикрыл за собой дверь и вопросительно взглянул на жену. Та отрицательно покачала головой. Калеб еле заметно улыбнулся. Он не сомневался, что Виллоу по своей мягкости не станет спускать с Бича шкуру.
Калеб, однако, был настроен более решительно.
— Ты сказала, что Шеннон оставила мне весточку, — проговорил Бич. — Где она?
Виллоу посмотрела на Калеба.
— Ты забыл взять сдачу, — саркастическим тоном сказал Калеб.
На кухонный стол тяжело опустились два вьючных мешка.
Первоначально Бич взглянул на них без всякого интереса. Затем внезапно прищурил глаза и протянул к ним руку. Мышцы его напряглись, когда он приподнял их.
Из его уст вырвалось проклятие, Виллоу невольно вздрогнула.
— Это уж слишком! — рявкнул он, опуская мешки. — Из всех глупостей…
— Это золото с участка Шеннон? — перебил его Калеб.
— Да какая к черту разница?
— Для меня никакой, — согласился Калеб. — А вот для Шеннон разница огромная. Такая же огромная, как разница между вдовой и шлюхой.
Бич со скоростью пришедшей в действие пружины вскочил со стула и прижал Калеба к стене.
— Черт тебя побери, она не шлюха!
— Бич, остановись! — Виллоу схватила брата за руку. Глядя в полыхающие гневом серые глаза, Калеб улыбнулся и произнес почти ласково:
— Ей-богу, я это знаю. Но если тебе хотелось выколотить из меня эти слова, нам лучше было бы выйти на задний двор.
Бич некоторое время продолжал смотреть в глаза Калеба, в которых не мог прочитать ничего, кроме сочувствия, затем сделал глубокий вздох и отступил на шаг назад.