Да и ЧП, наверняка не в восторге будет. Стоит только вспомнить мину кирпичом, которая сама за себя говорит, что в гробу он таких партнеров видал. Нет, ну сам, ведь виноват! Не я же так подставилась, да и в мыслях бы не было, если бы не угроза придушить несчастную меня, почти воплощённую, между прочим. И чего вообще так взъелся, спрашивается? Ну, подумаешь, поцеловала, … А что там ректор говорил о срыве печати? Неужели, это как-то связано между собой? Башкой, Вася думать надо! Магический мир, люди — маги, соответственно и с поцелуями что-нибудь не то. Твою дивизию, вот я косипор!
Чуть не схватилась за голову, но вспомнила, что сижу у ректора в кабинете под внимательными взглядами.
— А можно партнера в эти тренировки не втягивать? — подняла я глаза на ректора.
Вот только О’Шен ему ответить не дал, вместо этого пошел на меня, как танк.
— Бедокур! Что значит, партнера не втягивать?! Ты, как взводный должна понимать, что такие тренировки укрепляют боевой дух и налаживают отношения в команде!
Я ничего не ответила, понимая правоту его слов. Но, честное слово, не хочу видеть это выражение на лице синеглазого во время тренировок.
Договорившись о том, что я буду прилежной ученицей и начну себя контролировать во время любых тренировок, меня отправили восвояси. В это время, все студенты мчались в столовую, да и я уже испытывала не хилую такую жажду, поэтому последовала примеру остальных.
Уже по пути случилось две вещи. Первая — на меня напали. Сзади, без предупреждения и шума, который помог бы мне (я, во всяком случае, на это надеялась) распознать признаки висящей надо мной угрозы. Вторая — меня укусили. Сильная рука обвила меня со спины, крепко прижав к мужской груди, вторая отклонила мою голову в сторону, открывая доступ к шее. И все это случилось так скоропалительно, что я не сразу заметила, как раскаленным железом полыхнуло горло. А это могло значить только одно.
— Ты …
Договорить я не смогла. Вскрикнула от пронзительной боли, привлекая внимание спешащих в столовую адептов.
И я утонула в воспоминании, которое из меня будто вытягивали. Глаза затянуло поволокой, под кожей побежали искры сотен тысяч легких разрядов. Я не знала, с чем сравнить это ощущение. Это как … Любить и быть любимой, пьянеть от вкусного вина, стремительно падать с высокой горки и стрелять из автомата одновременно. Эйфория. Да, именно эйфория единения двух существ в одно целое.
Я крадучись переступаю босыми ногами по золотому песку, желая увидеть испуг на родном лице, чьи каштановые волосы сейчас так забавно треплет ветер. Вот смеху-то будет, когда я неожиданно вручу ему свою находку.
Делаю еще пару шагов, стучу маленькой ладошкой Женю по плечу, привлекая внимание, и когда он разворачивается, сую ему под нос паука лапами вперед.
Зелёные глаза Жени забавно скосились, в попытке рассмотреть, что же такое его трогает за нос. И тут приходит понимание, что это живое существо, которое дрыгает лапками, стараясь ухватиться за опору и удрать от греха подальше. От короткого судорожного вздоха существо с мохнатыми длинными лапками, почувствовав неладное, стало двигаться интенсивнее. И я даже не поняла, кто перепугался больше. Паук, который шокировано замер, растопырив свои страшные конечности, или Женя, который своим далеко не женским визгом «Паук», распугал чаек сидящих на берегу моря. Дядя в одну секунду с перекошенным от отвращения лицом, отпрыгнул на добрых три метра.
Над песчаным пляжем разнесся мой звонкий девчачий смех. Как же долго, я пыталась его напугать, он пауков боится!
— Василиса! — попытался успокоить меня Женя, но я хохотала до слез. Это будет лучшее воспоминание в моей жизни. — Он же ядовитый!
— Как ядовитый?!
— Василиса… — выдернули меня из солнечного воспоминания. — Это имя тоже красивое, но Васелия мне нравится больше.
Ненавязчивый шепот над ухом, заставил нехотя раскрыть глаза. Я уже не стояла на полу посреди коридора, я сидела на коленях ЧП в каком-то кабинете. Горло всё еще саднило, и голова кружилась, как после долгого катания на карусели. Мне определенно нужно было поесть, не ровен час, когда моя жажда меня сама вынудит кого-нибудь укусить.