Зашипели кошками, закрутились и выскользнули из рук, каждый к своей цели, выдернув из моих пальцев свои хвосты. На этом моё пение и закончилось, потому что раскрыв глаза, я увидела уже знакомую картину.
— Это всё? — Спросил обычно молчаливый Кот.
Улыбнулась, поняв, что песня понравилась всем без исключения, а затем коварно ответила.
— Не всё, но я спою её вам позже, когда придумаю, как воссоздать музыкальный инструмент, под который её можно достойно исполнить.
— До сих пор не могу поверить. — Выдохнул Болтун, любовно разглядывая свою мерцающую булаву.
— Давайте лучше разгадаем тайну века. Кто хочет научиться петь? — скалясь, обратилась я к боенергикам.
Через час все боенергики и я в том числе, разочарованно смотрели на огонь костра. Ничего не вышло. НИ-ЧЕ-ГО.
— Может дело в ней самой, а не в песнях? — задумчиво предположил Кот. — В конце концов, она сказала, что это помогает, ей сосредоточится.
Проговорил он это так, словно меня вообще тут не было.
— Почему тогда другие варианты не работают? — сверкнул на меня взглядом Кактус. — И вообще. Она от и до странная. Начиная с цвета волос и заканчивая характером.
Это я странная?! Да они бы в моём мире вообще офонарели от внешнего вида окружающих! У нас девочки двенадцатилетние с синими и зелеными волосами и пирсингом в носу ходят. А сами? С этими своими белыми волосами и косичками в них. А ещё кровь пьют. И это я странная?!
— Я из другого мира, забыл?! — возмутилась я, нервно подопнув деревяшку в костер, который медленно начинал угасать.
— А вот мне ты кое-кого напоминаешь. — Прищурился Скала.
— Кого? — удивилась я.
— Была у нас одна уважаемая и всеми почитаемая женщина в четвертом королевстве. — И он не сказал её имени, но при этом я заметила, как большинство, из присутствующих улыбнувшись, кивнули. — Она была своенравной женщиной, любившей вправлять мозги всем, кто неправильно жил.
— Это как, по-твоему? — перебила я заинтересовавшись.
— Как и ты. — Ухмыльнулся Кактус. — Терпеть не могла, когда игнорировали её приказы, распоряжения и вели неправильный образ жизни, порочащий честь и достоинство её королевства.
— Да-да. — Усмехнулся Судья, как-то странно глянув на меня. — Ты очень на неё похожа.
— Да ну вас! — отмахнулась я. — Это все сходства или что-то ещё есть?
Все дружно замолчали, однако один всё же ответил. Кот придвинулся чуть ближе и проговорил, глядя на огонь, который мерцал отражением в его серебристых глазах.
— Она была урожденным Ванпайром, однако именно она перед смертью создала обряд, способный обратить обычного человека. — Он поднимает голову и смотрит прямо мне в глаза. — А знаешь, что самое интересное?
— Что? — спрашиваю завороженная блеском огня в его глазах.
— Она была первым боенергиком в Этраполисе, способным масштабно отдавать энергию стражам первого круга…
— Инар! — Рыкнул на него Судья, на которого мы недоуменно уставились. — Думай что и где говоришь!
Кот улыбнулся, будто переводя все свои слова в шутку, но его взгляд будто говорил мне: Подумай об этом.
И меня действительно заинтриговало. Запало в душу настолько, что даже Женя, увидев меня в данную секунду, уверенно сказал: Всё. Этот танк не остановить.
Дядя всегда очень чутко чувствовал мои настроения, что бесспорно позитивно сказывалось на наших с ним отношениях и взаимопонимании, чего никогда не было с мамой. Моя мать женщина весьма скверного характера. Она ветреная, эгоцентричная, и не будь она моей матерью, а посторонней женщиной, я бы с уверенностью сказала, что она самовлюбленная дура, с не в меру завышенным чувством собственного достоинства. Ей было не всё равно, чем я занимаюсь, а ещё точнее, ей никогда не нравилось то, чем я занимаюсь, начиная от кружков в школе, заканчивая летними детскими лагерями с военным уклоном, то есть, абсолютно всё! Поэтому мы с Женей старались скрывать все наши увлечения, правда, не шибко получалось, когда приходилось возвращаться домой с синяками. Может, именно поэтому у меня нет к ней таких тёплых чувств, которые все любимые дочери испытывают к своим родителям? Нет, я, конечно, люблю маму, но… Не настолько, чтобы желать к ней вернуться.