Да. Это должно произойти сегодня, после первого тура голосования. Ей нужно будет узнать. Он заставит ее понять.
Дверь в комнату скрипнула, открываясь, и в дверном проеме показалась голова Элиота.
— Брейди, уже пора.
— Спасибо.
— Ты уже готов прийти в себя? — спросил его Элиот, проходя в комнату и закрывая дверь.
— Прийти в себя от чего? — спросил Брейди, поднимаясь и поправляя свой костюм.
Кто-то достал для него новенький, специально к этому случаю, и после того, как его подшили, костюм сидел на нем просто идеально.
— Я просто победил в первом туре голосования.
— Как твой адвокат, я должен сказать тебе, что в твоих же интересах лучше будет порвать с твоей журналисткой. — Брейди прищурил глаза. — Да, я знаю, что она здесь. Да, я знаю, что ты продолжаешь видеться и общаться с ней.
— К чему ты ведешь, Элиот? — спросил он.
Его голос был как стальное лезвие.
— Как твой друг, мне жаль, что у тебя так мало времени. Я знаю, что ты бы ни ради кого не стал бы рисковать своей карьерой, — сказал Элиот, подходя к Брейди.
Они уже очень давно знали друг друга.
— А она?
— Я не хочу сейчас говорить об этом, — строго произнес Брейди.
Он не мог думать про Лиз, после того, как они резко прервали свой разговор.
— Мне нужно, чтобы кампания победила.
Брейди прошел мимо Элиота, и подошел к двери.
— Ты действительно любишь ее, да? — спросил Элиот, когда Брейди потянулся к дверной ручке.
— Честно говоря, на этом этапе, это не имеет никакого значения, — сказал Брейди, перед тем как распахнуть дверь и выйти.
Брейди пошел обратно к сцене, зная, что его время практически истекло.
Пока он проходил мимо, сотрудники кампании и друзья хлопали по плечу и поздравляли его. Он был вынужден вернуться к тому, что Лиз называла предвыборной маской, и со спокойствием, и очарованием принимать всю их похвалу.
Его семья ждала его у сцены. Его отец выглядел счастливым. Брейди знал, что его отец всегда хотел, чтобы он пошел в политику. Брейди практически растили для этого. Он достигал того, чего его отец всегда надеялся от своего сына.
Рука его отца свободно лежала на талии его матери. У нее были короткие светлые волосы, в стиле боб. Ее часто сравнивали с Джеки О из-за ее стиля, привлекательности и интеллекта. Она тепло улыбалась своему сыну, с гордостью и блеском в глазах.
Клэй и Саванна стояли бок о бок друг с другом, при этом с совершенно разными выражениями лица. Клэй, как обычно, выглядел скучным, так, будто он предпочел бы быть где-нибудь в другом месте. Брейди даже не знал, почему Клэй по-прежнему посещал эти мероприятия ради него. Чем дольше Клэй находился возле Брейди, тем менее радостным он становился. Саванна, однако, просто искрилась энергией. Они с Саванной всегда лучше ладили, чем он с Клэйем. Она радовалась за него, и Брейди мог сказать, что ей хотелось раздавить его в объятиях, но она сдерживала себя.
И в этом было все. Это была одна большая игра на сдержанность. Никто не мог быть слишком радостным или слишком грустным, или злым. Все это могло быть заснято на камеру и выглядеть плохо для кампании. Он будет играть и получит то, чего хотел. Он знал чего это стоит.
— Мы так гордимся тобой, дорогой, — сказала мать Брейди, выходя из объятий его отца и подходя вперед, чтобы поправить его костюм.
— Спасибо, мама, — сказал он, смотря вниз на ее изящную фигурку.
Она была одета в темно-синий юбочный костюм и белую блузку под жакетом. На ней было достаточно макияжа, чтобы хорошо выглядеть перед камерами и яркими софитами, но Брейди знал, что его мать была красивой и без этого.
— Не хочу сглазить, но ты победишь в этой гонке, — сказала она, подмигнув, перед тем как отойти назад.
— Ты готов, сынок? — спросил отец Брейди.
— Да, сер, — тут же ответил он.
— Тогда, думаю, пора.
Брейди кивнул, после чего повернулся и пошел к входу на сцену. Он видел, как Хизер поднималась на подиум. Она смотрелась естественно перед публикой, и он знал, что не зависимо от того, куда заведет его карьера, она последует за ним.
— Дамы и господа, большое спасибо за то, что пришли на это мероприятие в честь сенатора Брейди Максвелла III, — начала свою речь Хизер.
Толпа взорвалась.
— Он очень рад быть сегодня здесь с вами. А мы все очень рады объявить, что сенатор Максвелл победил среди кандидатов в Палату Представителей, и в ноябре будет бороться за ваши голоса на всеобщих выборах.
Брейди улыбнулся ее энтузиазму. Она так легко завладела этой аудиторией. Они были здесь ради него. Это были люди, которые верили в него. День выборов уже близко, но люди, окружающие его, были настроены помочь ему справиться с этим.