Лиз кинула свои шлепанцы в машину и вытащила выходные туфли. Шарлотт был в двух часах езды от Чапел-Хилл, и она не собиралась ехать такое расстояние на каблуках в четыре с половиной дюйма, на платформе из черной кожи. Она скользнула в туфли и пошла на стоянку гаража. Ее черное атласное платье доходило до колен, обхватывая ее спортивные формы, с кружевным V-образным вырезом, который мягко спускался с плеч. Соответствующий черный пояс был затянут вокруг ее талии, акцентируя внимание на ней, завязывался сзади. Ее белокурые волосы были свободно собраны во французскую косу, переплетаясь спереди вдоль головы, и стянуты в беспорядочный пучок на затылке, а также немного нейтрального макияжа.
Схватив в руку маленький золотой клатч, где хранился ее диктофон, она закрыла дверь машины, и вышла из гаража. Оставалось несколько минут ходьбы до конференц-центра, и, наблюдая за людьми, двигающимися в том же направлении, она поняла, что идет в нужное место.
Лиз вошла в конференц-центр за парой средних лет, которая держалась за руки, и разговаривала шепотом. В прихожей были высокие сводчатые потолки, длинные белые столбы, красное ковровое покрытие, ведущее к расширяющемуся коридору. Это было даже впечатляюще, стоило приложить немного усилий, чтобы не отставать от соответствующей клиентуры, которыми могло похвастаться такое здание. Но Лиз не жаловалась. Помещение было слишком красиво, чтобы обращать внимание на такие мелочи.
Она продолжала следовать за парой, когда они взяли вправо по коридору, и перед ними открылся огромных размеров банкетный зал, с несколькими десятками столов, накрытыми белоснежными скатертями, и рассчитанными на восемь персон. Все стулья были задрапированы в такую же белую ткань, как и столы, и перевязаны по середине, переплетенными красными и синими лентами. Букет белых цветов с неяркими оттенками красного и синего стоял в центре каждого стола. Танцпол был полностью освобожден в самом центре комнаты, и на маленькой сцене была построена трибуна прямо напротив входа, за которой, на стене, висел американский флаг, два проекционных экрана с логотипом торжества Джефферсон-Джексон на дисплее, и большой деревянный подиум. Столы уже постепенно заполнялись, гости занимали свои места.
Лиз не знала, как Хайден получил билет, ведь она не заняла место сзади, где обычно размещались репортеры на пресс-мероприятиях. Не то, чтобы она работала в этот вечер. Не совсем. По крайней мере, она не принесла с собой фотоаппарат, а диктофон был только для экстремальных обстоятельств. Она была здесь, исключительно, чтобы слушать, завести новые контакты, и собрать информацию для последующих статей на все лето, а не писать что-либо конкретное об этом мероприятии.
Хайден передал ей рубрику, освещающую предвыборную компанию. Все это немного угнетало, она провела всю неделю, распределяя свои летние занятия и выступления политиков, на которых собиралась присутствовать. Хайден дал ей составленный список, после Джи-Джи гала он планировал еще что-то добавить. Теперь это была ее работа.
Ее телефон завибрировал в сумочке, и она вытащила его.
«Хорошенько повеселись! Жалею, что я не могу быть рядом с тобой», написал Хайден.
Она улыбнулась. Легок на помине.
«Спасибо. Я тоже. Я только пришла, но я не сижу в конце. Где ты взял эти билеты?»
«У моей мамы есть нужные знакомства. Я надеюсь, что тебе понравится. Я уже соскучился по Чапел-Хилл».
Она хотела сказать ему, что Чапел-Хилл тоже скучает, но на самом деле, даже посылать намеки, было для нее слишком сложным.
«Спорим, ты все-таки полюбишь округ Колумбия», написала она.
«Плюс, в понедельник у тебя начинается новая работа».
«Я уверен, что это ничто, по сравнению с управлением студенческой газетой».
«По крайней мере, за нее платят».
«Точно».
«Слишком не покоряй Пенсильвания-Авеню, пока идет твоя стажировка», написала ему Лиз, не отрываясь от сенсорного экрана и чуть не врезавшись в кого-то.
«Есть лучший способ провести лето».
Лиз снова широко улыбнулась. Он флиртует с ней? Она не могла сказать наверняка.
«Ну, я должна найти свое место».
«Дай мне знать, как все идет, и получай удовольствие!»