— «Грибоедов» пошел, — говорит Венька, — три тысячи тонн водоизмещения. Имеет два двигателя по полторы тысячи лошадиных сил.
Я не возражаю. Я знаю, что Венька прав. В этой области его память поразительна. Он помнит не только водоизмещение или мощность двигателей, но и год постройки, и даже тех, кто командовал судном в прошлые годы.
Затем поочередно ныряем. Для этой цели мы предусмотрительно взяли с собой маску.
Под водой нашим глазам открывается удивительный живописный мир. По фиолетовым камням ползают крабы. Мне почему-то кажется, что они похожи на марсиан. У крабов сизая спина и белое брюшко. Если ткнешь их пальцем, они боком уползают в расщелину, воинственно шевеля клешнями. Говорят, что если большому крабу подставить к клешне карандаш — краб перекусит его, как соломинку. Поэтому я стараюсь не очень-то задевать их. Есть вещи поинтереснее.
Вот из голубого мрака выплывает серебристая стайка кефали. Медленно шевеля плавниками, кефаль неторопливо проплывает мимо. Я чувствую, как у меня бешено колотится сердце: вот бы подцепить хоть штуку! Но куда там… Эта медлительность только кажущаяся. Почувствовав опасность, кефаль мгновенно растворяется в толще воды, пронизанной острыми лучами солнца.
Откуда-то снизу, как торпеды, вылетают ставриды. Природа наделила их совершенной формой, предназначенной для большой скорости. И они бесшумно мчатся в этом безмолвном мире, и мелкая рыбешка шарахается в стороны.
Я заплываю в водоросли. Яркая, почти неправдоподобная зелень обступает меня со всех сторон. Здесь тоже много всевозможных существ. Прицепившись хвостом к травинке, замер морской конек. Внешне — это копия шахматного коня. Я осторожно захожу сбоку, захватываю конька и всплываю.
— Смотри, — говорю Веньке, — его можно засушить.
— Отпусти, — глухо отвечает Венька.
— Еще чего не хватало! Зачем я старался?
— Отпусти, — повторяет Венька, и я вижу, как у него темнеют глаза, а на висках начинает пульсировать тоненькая жилка. Таким я его никогда еще по видел. Я опускаю конька в воду, и он радостно юркает в прохладную глубину.
Мы возвращаемся па корабль, пропитанные соленым ветром и жаркими лучами солнца. Перед уходом Венька еще несколько минут стоит на берегу. А я уже чувствую усталость. Зову:
— Ну, идем же. Опоздаем на автобус.
Но Венька, кажется, не слышит меня.
— Хорошо как, — говорит он, — морем пахнет!
В следующее воскресенье мы не едем к морю. Среди недели Венька заболел, и его отправили в госпиталь. С его уходом, конечно, все остается таким же, как было, и в то же время все меняется.
В ближайший день увольнения я иду в госпиталь. В моих руках кулек с яблоками, пачки печенья, конфеты. Этих продуктов может хватить на целую команду, но товарищи уверили меня, что еда в госпитале — единственное развлечение.
Моросит дождь. Мокрые деревья, опустив ветви, роняют первые листья. Скоро уже осень. Единственное, что меня радует, — это предстоящая встреча с другом. Но Веньку я так и не повидал.
— Увидитесь в следующий раз, — сухо отвечает медсестра, не разрешив зайти в его палату.
— Но почему? Сегодня же приемный день, — делаю я еще одну попытку.
— Товарищ матрос, — отвечает она раздраженно, — вам ясно объяснили, что к нему нельзя. Вы понимаете — нельзя!
— Ну что, отбрила тебя наша сестричка-синичка? — спрашивает один из больных, прогуливающийся по коридору.
— Ну, если это синичка, то какие бывают курицы? — саркастически улыбаюсь я.
— Ты зря сердишься, — говорит мой собеседник, — болен твой друг, очень болен.
Я возвращаюсь в кубрик, ненавидя всей душой серую промозглую погоду и еще больше медицинскую сестру…
К Веньке попадаю недели через полторы. Он смотрит па меня неестественно большими темными глазами. Я замечаю острые скулы, ввалившиеся щеки, бледность лица и торопливо разворачиваю пакеты:
— Вот, ребята прислали. Желают тебе быстрейшей поправки.
Венька осторожно берет яблоко длинными пальцами, обтянутыми пергаментной кожей, и тихо спрашивает:
— Ну как там у нас?
— О-о, порядок. Сдали еще одну задачу. Выполнили торпедные стрельбы.
Венька оживляется:
— А кто на моем месте?
— Сергеев, — отвечаю я.
— Хороший парень, — говорит Венька.
— Вообще ничего, но до тебя ему далеко.
— А море как? — опять спрашивает Венька.
— И на море порядок. Недавно норд-вест баллов на девять сорвался. Трепануло — будь здоров.
Мой друг грустнеет и смотрит на окно, за которым виднеется кусок неба.