- Извини, я…перепутала номера. Звонила Горру, - с придыханием произношу в трубку.
Обмирая от этой наглой лжи.
Не дожидаясь ответа, я зажмуриваюсь, и быстро сбрасываю вызов.
Кажется, поступаю очень-очень плохо. Но что еще мне остается делать, я схожу с ума.
- Вот за этим мотоциклом пожалуйста, - прошу водителя, пока Игнат прячет телефон, и снова надевает шлем. – Вы точно не упустите? Плачу двойной тариф.
Надеюсь, он не сильно на меня обиделся или разозлился.
Я просто очень боялась упустить, и не нашла другого способа.
Надеюсь, он не решит, что я запала или что-то в этом роде. То есть, открыто вешаюсь на него, как та же Таня.
Ни за что!
Мы друзья.
Почти что лучшие. Я…Просто я волнуюсь за него.
И пусть мне придется весь день за ним следить, но я…Я выясню все, что смогу, а если повезет, то и отговорю…Но главное, окажусь в курсе всех его дел.
Все буду знать о нем.
Все знать о нем!
_______
Глава 20
Игнат
Ошиваться на парковке перед лицеем нифига мне не улыбается, но не могу уехать до тех пор, пока не удостоверюсь в том, что Алиса уселась в свою машину.
В свою, а не к Рудскому, куда тот настойчиво ее оттесняет.
Но хрен ли она поедет с ним. Уж точно не в этот раз. Уж точно не в тот момент, когда я рядом. Пусть не рассчитывает.
Ильина снова куда-то зазывает, хотя тысячу раз за сегодня сказал, что неинтересно. Но для некоторых, видимо, слишком тяжело доходит.
Снова отказываюсь, даже не вслушиваясь, а сам прикидываю, сколько еще смогу изображать, что мне на все посрать.
И как бы палевно это ни выглядело…И сколько бы взрослых директор не пригнал на стоянку для наблюдения…
Уже дергаюсь, чтобы двинуть к ним, и оттолкнуть одну от другого, как Принцесса сама отступает.
Что-то частит, а потом подъезжает ее Мерс, и она с проворством залезает в салон.
Сразу отпускает.
…
На светофоре ловлю чей-то настойчивый звонок.
Первая мысль, Седой или кто-то из его людей. Уточнить насчет сегодняшнего боя.
Решаю, что перенаберу, когда доеду. И все же в последний момент, словно что-то дергает достать телефон и посмотреть.
А когда вижу на дисплее ее фотку…Милое ангельское личико в обрамлении светлых локонов, с хитрой улыбкой змея искусителя, за которую можно все отдать…Продать, блин, душу, и делать это при любой возможности. Раз за разом…
Едва осознаю, что звонит Она, так в жар бросает. От одной только мысли…
В лихорадке…
И необъяснимая паника, что мог бы элементарно не услышать, пропустить. Что она может не дождаться…
Что случилось?
От ее слов, что ошиблась номером, и звонила совсем не мне, будто ледяным душем...
Облегчение.
И одновременно…Убивает.
Расстреливает своим ответом насмерть.
Я, рад, конечно, что ничего экстренного и с ней все в порядке, но, блин…
Нервы же тоже не железные…
Гадай теперь, что у девчонки на уме.
Надо при случае…намекнуть, чтобы не заигрывалась.
Ах-ха, и как это осуществить?
Зажать где-нибудь, так, чтобы шевельнуться не могла, и объяснить, чтобы была внимательнее? Потому что за эти секунды ты успел наворотить в мыслях дохрена?
От того, что ей срочно нужна помощь, до невероятного, что ей тупо захотелось тебя услышать. Просто, блин, тупо услышать. Поболтать ни о чем.
Потому что с тех пор, как со смехом выдернула из твоих рук телефон, и забила в контакты, лично выбрав фотку, ты сам готов названивать ей с утра до ночи? Ради какого-то ничего не значащего «привет».
Что, блин, после ее «извини, я перепутала номера» реально хочется послать все нафиг, и…сделать так, чтобы…перепутать снова и мысли не возникало…
…
Едва доезжаю до общаги, точнее для самого дальнего корпуса интерната, предназначенного для проживания старших классов, для простоты именуемого общагой, как прилетает звонок, и на этот раз уже точно от Седого.
- Игнат, все в силе? – толкает сразу, вместо приветствия, присовокупляя ненормативом, без которого он и его окружение в принципе не могут обойтись.
Как и без многих других вещей.
Тот пласт реальности, куда я сунулся, представляет собой еще большее днище, чем я успел привыкнуть. Но и прибыль в случае выигрыша существенней.
Я вообще замечаю, чем больше нарушений правил и норм морали, тем, как правило, больше бабок. Непреложный закон, который пока что никогда не подводил.
- Да, - отвечаю, пока пересекаю площадку перед входом, одновременно присматриваясь, не прячутся ли поблизости шестерки из банды Михея.
Границы границами, но осторожность никогда не помешает. А после нашей последней разборки прошло не меньше месяца, то есть довольно много времени.
И если в мире Принцессы при подобных обстоятельствах можно чувствовать себя более или менее расслабленно, то здесь…
- Значит, в восемь. Ээээ…
Слышу, как смачно сплевывает.
- Ты не мог бы пораньше подъехать? И вначале заглянуть ко мне. Нужно тут кое-чего перетереть. Лады?
Хмурюсь, но соглашаюсь, конечно, выхода-то нет.
Было бы гораздо проще, если бы директор окончательно сорвался и непроизвольно выдал мне того, кто стоит за мифической «общественной организацией».
Тем, что подбросил нож, Рудской, видимо, рассчитывал убрать с дороги. По логике. Решил, что меня тут же попросят из лицея. А на самом деле мне это оказалась только на руку.
По крайней мере ясно, что директору проще все замять, чем палиться, объяснять кто и почему...
Вопрос остается нерешенным.
- Вставай на колени. Давай, живо! И жри, жри землю, придурок, - неожиданно долетает отголосками с заднего двора.
Вместо того, чтобы войти в подъезд, выруливаю за угол, и двигаю к помойным бакам.
То, что я вижу, полностью соответствует той картине, что успел нарисовать в голове. Практически без единого существенного различия.
Шестерки Михея во главе с ним самим обступили щуплого пятиклашку. Окружили кругом, и нагибают.
- Проблемы, - подхожу и задвигаю, на ходу доставая зажигалку.
- Разве что у тебя. Если не свалишь, - ухмыляется Михей, показательно пиная мальчишку.
Его поджарые дружки моментально принимают стойку.
Лицо мелкого перепачкано уже в слезах, соплях и земле. В глазах вселенское непонимание несправедливости.
- Че натворил? – киваю на пацана, и сразу же увожу взгляд, не в силах выносить.
Так до сих пор не привыкну, хотя сталкивался уже. И все равно давит всякий раз.
«Проси, чтобы мы оставили тебя в покое. Умоляй», сейчас же врезаются в башку голоса из прошлого.
«Лучше сразу признай, что ты никто…»
Отказ, и следующая за этим жуткая боль…
- Стукач, - бросает Михей, - не стоит того, чтобы впрягаться за него. Поверь.
Лицо пацана, краем глаза улавливаю, вспыхивает в отрицании.
- Кому и о чем он настучал?
- А тебе че, больше всех надо? – встревает один из шестерок.
- Слышь, Шахов, иди куда шел, - подрывается другой.
- Да, сваливай давай по своим делам, пока не прилетело.
- Свалю, свалю, - обещаю я.
- Но этот, - киваю на мелкого, - он пойдет со мной.
Хрен знает, нафига мне эти проблемы. Реально хрен его знает. Может потому, что…
Очень хотелось тогда, но…
Чуда не случилось.
За меня никто в тот раз так и не заступился.
- Да щаззз, - тянет Михей.
- Отойдем? – бросаю ему. – Надо перетереть.
Тот косится вначале на паренька, потом на друзей, но, наконец, настороженно кивает.
- Бабки? – предлагаю я с ходу.
- Оу, это что-то новенькое.
Тут он не врет, раньше все и всегда решали кулаками. Но я…Становясь старше убеждаюсь, что сила денег гораздо более действенный и безболезненный способ решения проблем.
Жаль, с Вадиком Рудским при его папаше ювелире такое не прокатит.
- А они у тебя есть?