- А будет еще хуже, - говорю я, и подхожу.
- Отключишься, и найдут тебя еще не скоро. Говори, или…
- Ха, да ты и сам мог бы сто раз догадаться, если бы не был таким тупым.
- Горские? – спрашиваю я, отмахиваясь от его оскорбления.
Начинаю перевязку, но не тороплюсь.
- Эти-то то, конечно, замешаны. Куда без них. Старший прикрыл дело. За круглую сумму, как обычно.
- Это я знаю и без тебя. Ты говорил о заказчике…
И посильнее стягиваю жгут.
Матерная тирада. Удушающий запах чужой крови.
Каменные стены подвала…Замкнутое пространство отцовской покореженной машины…Удушливый приступ клаустрофобии, и острое желание совершить нечто ужасающее...
- О заказчике, - напоминаю я, подавляя в себе приступ клаустрофобии и чего-то еще.
Непонятного, что лезет и рвется из глубины, но определенно пугающего.
- В тебе есть стержень, парень. Я сразу это понял. Ты мог бы запросто сколотить свою банду и разбогатеть. Подняться быстро…Я уже стар, а сын слабак. Я мог бы стать на первых порах твоей правой рукой…
Терпение на исходе. Мне хочется вытащить из кармана пистолет и навести его на мужика. Нажать на курок, а потом с удовольствием смотреть, как его мозги растекаются по каменному полу.
- О заказчике, - уже почти рычу, сжимая зубы.
На этот раз Седой, наконец, проникается.
- Кто может стать самым заклятым врагом, как не некогда самый лучший друг? А? Игнат?
И Седой снова хрипло стонет.
- Ну, Игнатик, подумай, подумай.
Я молчу.
- Ложкарев. Николай Валентинович. Слышал о таком? Впрочем, не факт, сейчас он обретается в Питере.
Зубы сцепляются сильнее.
- Я навел справки потом. Так, на всякий пожарный. Дружил с твоим отцом чуть ли не с детства, а потом…Как это часто водится, на одну бабу запали. Она выбрала не того. Ну и начался между приятелями раздор…
- Где запись?
Получается рвано и сипло, а перед глазами встает интеллигентное, несмотря на душещипательный рассказ про срок, холеное лицо друга родителей. Или не сидел, а просто вешал лапшу…
- Хах.
- Где запись, иначе сдохнешь.
И вот кажется, реально не шучу.
- Дома у меня, в сейфе. Вытащишь меня отсюда, получишь.
Следующие несколько минут проводим в тишине.
Я заканчиваю с перевязкой, прошу у Седого сигареты, и приваливаюсь спиной к стене.
Из кармана доносится вибрация.
Вспоминаю про переданный мне человеком Демьяна телефон, предусмотрительно поставленный на беззвучный.
Про самолет, про отъезд…
Все это сейчас представляется мне событиями из какой-то другой, чуждой мне параллельной реальности.
Отхожу подальше.
- Куда?
- Исследую местность, - отзываюсь. – Ты говорил про какие-то катакомбы…Проверю...
Расслабляется и закрывает глаза.
Передвигаюсь практически на ощупь.
Нашариваю углубление, иду вперед, и только, когда заворачиваю, похоже тут и правда что-то было раньше, достаю телефон и принимаю вызов.
- Игнат…
Голос Демьяна звучит прерывисто.
- Жив…
- Все в порядке, - отвечаю глухо.
- Выбрался?
- Да…
Только бы не решил отследить местоположение по телефону и не прислать подмогу.
- Все в порядке.
Стараюсь говорить тише, но звук все равно отлетает от стен. И слышу, что где-то капает вода.
- Хорошо. На самолет успеваешь?
- Я…успеваю, но…Не лечу, простите, - выдыхаю.
Решение принимается сейчас, но кажется, где-то на подсознательном уровне я уже знал, что не полечу.
Молчание.
- Игнат, - раздается из динамика спустя несколько секунд.
Мой личный убивающий, невероятно сладкий, пробирающий до мурашек яд.
Принцесса.
- Игнат...
Возня. Голоса Гора, Алисы...Принцесса в итоге побеждает.
- Игнат, ты где? Все в порядке?
- Привет, Алис. Все в порядке, - отвечаю я.
- Нет, я, нет, дай мне, - шипит в сторону. – Отойди.
Против воли улыбаюсь.
- Почему ты сказал Демьяну, что не летишь? Ты обещал… - уже на порядок громче, как будто отвоеванный в схватке телефон расположила у самых своих губ.
- Нет, я не обещал. Я сказал, что хочу, Алис.
- Это же одно и то же…
- В твоем мире, определенно, - отвечаю ей. - Но не в моем.
- Игнат, почему ты передумал? Я без тебя не полечу. И Гор…Мы оба…
- Полетишь, Алис. И проследишь, чтобы Гор полетел. Я…выберусь к вам, как только представится возможность.
- Ты врешь!
Определенно, вру.
- Как только смогу…
Безудержно хочется стрясти с нее обещание, что дождется. Ни с кем не станет больше...экспериментировать. Но как назло язык прирастает к небу.
Раз я не могу дать ей никаких конкретных обещаний, то кто я такой, чтобы требовать их у нее. У пятнадцатилетней девчонки, у которой впереди безмятежная и полная удовольствий яркая и красочная жизнь.
- Игнат, но…
Прости, Алис, но не я выбирал такой сценарий. Его мне, так же, как и тебе, навязали.
- Прости…
- Если ты не приедешь в аэропорт, я, так и знай, возненавижу тебя! Так и знай! Возненавижу и больше никогда, ни за что на свете к тебе не подойду!
- Ненавидь.
Главное, чтобы не забывала…
- Игнат, я, - уже намного тише, - хоть и ненавижу, но я тебя люблю…
- И я. И всегда буду, - произношу одними губами, а потом отключаюсь.
Бросаю телефон в бездонный, наполненный стекающей откуда-то сверху водой колодец.
Я не хочу, чтобы люди Демьяна вычислили наше с Седым местоположение.
Чтобы его скрутили и передали полиции раньше времени, а меня насильно отвезли в аэропорт.
Я не могу допустить, чтобы разрушили нарисовавшиеся передо мной перспективы и помешали планам.
Я должен узнать все до конца и отомстить за родителей. Не только должен, но и…Понимаю, что хочу этого.
Хочу, чтобы тот, кто повинен в их смерти, ползал в луже крови и извинялся.
Не передо мной, перед ними…
Хрен знает, что за мысли начинают просачиваться в мою башку…
Но…
Кажется, в тот момент, когда, совершенно не сомневаясь и не испытывая ни одной эмоции, хладнокровно и безжалостно простреливал ногу Седому, я перешел некую черту…
Настал тот момент, когда я готов выпустить демонов, что все эти годы, изгнанные подальше и накрепко запертые в клетку, ждали…
Ждали возможности вырваться на свободу. И вот, эта свобода им, наконец, представляется...
_________
Глава 49
Алиса
В самолете сижу, отвернувшись к иллюминатору и полностью погрузившись в себя.
«Ненавидь», с такой легкостью, словно для него не столь это и важно, только что предложил мне Игнат.
И я, кажется, начала сходить с ума.
Зачем-то выкрикнула, что люблю его, хоть все еще продолжаю ненавидеть.
В ответ на этот отчаянный всплеск эмоций я рассчитывала получить его протест. Ну хоть какую-то реакцию. Но не получила просто абсолютно ничего.
Хотя, зная его, стоило предположить и догадаться.
Ну что за дура, дура, дура…
Надеялась, все равно надеялась, что услышав мое признание, он вдруг передумает, бросит все, отменит. Полетит…
А он, мне кажется, даже не разобрал…
Потому что если услышал, но ничего не сказал в ответ…
Такой позор мне очень сложно пережить. Поэтому я решаю думать, что не услышал.
Надеюсь, очень надеюсь так и оказалось.
Пусть он не знает, пусть не знает, раз ему наплевать.
И вместе с тем все равно, как бы ни сопротивлялась, где-то на глубинном уровне все еще теплится надежда, что ему не все равно.
Но раз ему, по каким бы то ни было причинам, лучше без меня и моей дикой, почти неподдающейся контролю одержимости, пусть так и будет. Что ж.
Я больше не должна рассчитывать на отношения с ним. На него…
Неважно, насколько это сложно, но...
Должна забыть, забыть, забыть…