— Справься у Рено.
— Я справлялся. Он грозил мне щеткой размером с сиденье, а глаза у него при этом были просто зверские.
Джессика в рубашке Вулфа засмеялась.
— Ты душишь ее? — осведомился Рейф вежливо.
Вулф коснулся рукой подбородка Джессики.
— Ты задыхаешься? — спросил он негромко.
Лицо ее снова вспыхнуло, и она прошептала что-то, чего Рейф не мог расслышать.
— Что она сказала?
— Она сказала, что довольна, что ты идешь в баню.
— Черт возьми!.. Не замучили бы малышку до моего прихода!
— Какую малышку? — спросил Вулф, приподняв Джессику.
— Вулф! — смущенно проговорила Джессика и стала колотить его в грудь.
Рейф засмеялся и закрыл за собой дверь.
— Давай, малышка, — сказал Вулф, ставя Джессику на пол. — Покажи мне маленькое чудо.
Сияющая улыбка Виллоу оттеняла бледность ее лица, когда она поприветствовала Вулфа. Калеб сидел у кровати, держа на согнутых руках спящего младенца. Когда Вулф подошел ближе, Калеб чуть пододвинул к нему драгоценный маленький сверток.
— Положи одну руку под головку, а другую под попку, — подсказала Джессика Вулфу.
— Господи, — прошептал Вулф, — какой крохотный!
— Но не для младенца, — гордо заявил Калеб. — В нем почти два фута, а весит он девять фунтов без одной унции.
— Я и говорю — маленький…
Вулф взял спящего малыша на руки и посмотрел на него с нежностью, которая смягчила суровые складки его лица. Когда глаза у малыша приоткрылись, Вулф удивленно выдохнул воздух.
— Ты только посмотри на эти глаза! Карие! Твой сын, это точно!
Некоторое время малыш изучал Вулфа невидящими глазенками, затем зевнул, выпустил крохотный пузырь и через несколько секунд снова заснул. Вулф тихонько засмеялся и тронул крохотную пухлую щечку малыша большим пальцем.
Глядя на Вулфа, Джессика испытала чувство, похожее на боль. Она увидела изумление в лице Вулфа, когда он переводил взгляд с глаз малыша на глаза Калеба. Увидела она и другое. Страстное желание Вулфа держать на руках собственного ребенка и ощутить чудо продолжения жизни.
Человеку не нужны титулы или богатства для того, чтобы хотеть ребенка. Осознание этого причинило ей такую боль, что она едва сдержала крик.
— Ты собираешься быть таким же упрямым и славным, как твой папа? — нежно спросил Вулф. — Я надеюсь на это. Миру требуются рыцари справедливости, чтобы держать дьявола в узде
Вулф посмотрел на Калеба и улыбнулся ему.
— Я все же надеюсь, что в следующий раз у вас будет дочка. Миру нужны западные женщины.
— Сам заведи ребенка, — коротко отреагировал Калеб.
Одна Джессика заметила, как погас свет в глазах Вулфа. Он нагнулся, как будто желая еще раз посмотреть на спящего малыша. Джессика представила, что он, наверное, думает сейчас об их женитьбе, о ловушке, в которую попал, и о том, что у него никогда не будет дочери или сына.
Однако когда Вулф поднял голову и передал малыша Виллоу, на его лице светилась улыбка. Она была столь же искренней, как и печаль.
— Ты сотворила прелестного малыша, — сказал он Виллоу
— Мне кое-кто помогал.
— Чертовски мало. Такой страшилка, как Калеб, не может сотворить такого славного ребенка.
Виллоу улыбнулась и посмотрела на Калеба.
— Мой муж красив, как бог.
— Ну, это только тебе так кажется, — проговорил Вулф. — А что касается меня… Я видел и более симпатичные вещи, чем стадо буйволов. Ладно, один буйвол!
Калеб хмыкнул. Вулф повернулся и быстро, крепко, по-мужски обнял его, как брат брата.
— До этого у тебя было солнце, — сказал Вулф — Сейчас у тебя есть луна и звезды. Береги их.
Джессика отвернулась, потому что ей было невыносимо слышать печаль, которую Вулф не мог преодолеть в себе, даже искренне радуясь за друга.
15
Она шла обнаженной по бескрайней ледяной равнине. Вокруг не было ничего живого. Все застыло в неподвижности, и лишь многоголосый ветер хозяйничал кругом. Вдали росло могучее дерево, ветви которого могли дать кров и защиту.
Она должна достичь спасительного убежища.
Но чем энергичнее она пыталась бежать, тем глубже погружалась в лед. И все же она не ослабляла усилий, хотя ветер настойчиво внушал ей:
Эта женщина — не ты.
Грубейшая ошибка жизни.
Не подходите друг для друга.
Джессика села в кровати с первыми лучами зари, осветившими пустынное небо.
— Джесси? — рука Вулфа коснулась ее плеча. — Снова кошмары прошлого?
— Нет. Не прошлого.
— Забирайся под одеяло, — сказал ласково Вулф. — Сейчас холодно.
— Морозно, — прошептала она.
Джессика легла и повернулась к Вулфу, стремясь ощутить его тепло, чтобы прогнать ужас, навеянный сном.
— Что ты видела? — спросил он, гладя ее волосы.
— Так… Кошмар… Я была одинокой…
— Теперь ты не одинока. Я с тобой.
«Надолго ли?»
Вулф почувствовал, как руки Джессики обвились вокруг его шеи. Ее груди мягко и упруго прижались к его обнаженной груди. Он проснулся в полувозбужденном состоянии. Ее прикосновение довело желание до степени боли. Придвигаясь к нему, она бедром дотронулась до его отвердевшей плоти. Он почувствовал, как она вздрогнула.
— Не бойся, — успокоил ее Вулф. — Я провел много ночей в таком состоянии, но ни разу не набросился на тебя. И никогда этого не сделаю. Мне достаточно лишь вспомнить, какой ужас ты пережила, — и я в состоянии сдержать себя.
— Дело не в этом… Просто… это удивило меня.
Джессика незаметно вздохнула, стараясь прогнать чувства, навеянные сном. Она потерлась щекой о его теплую грудь в надежде заглушить голос ветра, повторяющего слова Вулфа, что она никчемная и неумелая. Когда она почувствовала, что Вулф хочет отодвинуться, она тихонько всхлипнула и обняла его крепче.
— Не уходи от меня, — шепнула она горячо.
— Я думал, что напугал тебя.
Она покачала головой. При этом движении на грудь Вулфа легла прядка шелковистых волос.
— Ты уверена? — спросил он.
— Вполне.
Вулф неторопливо обнял Джессику и притянул к себе Она расслабилась в его руках, несмотря на явное свидетельство его возбуждения. На несколько минут воцарилась тишина, нарушаемая завыванием ветра.
— Вулф!
Он издал горловой мурлыкающий звук, означающий вопрос.
— Когда я увидела Виллоу… — Джессика запнулась, не находя слов для передачи своего чувства. — Это рождение…
Вулф поцеловал Джессику в лоб.
— Это пробудило в тебе кошмары, да? Не беспокойся Это со временем пройдет. Даже самые благополучные роды — вещь достаточно грязная. А когда на это накладываются кошмарные воспоминания, это вполне может вывести из равновесия.
— Я имею в виду другое. Да, роды — вещь грязная, но и весна тоже грязная. Нельзя приготовить омлет, не разбив яйца.
Вулф улыбнулся и коснулся щеки Джессики.
— Я не говорил тебе, какая ты смелая?
— Я жалкая трусиха, и никто не знает это лучше тебя.
Суровость ее тона поразила его. Он приподнял ее голову и заглянул ей в глаза.
— Это неправда, — просто сказал Вулф. — Ты пережила вещи, которые могли бы сломать даже взрослого, не то что ребенка.
Джессика горько покачала головой.
— Джесси, — прошептал Вулф, целуя ее веки. — Ты имела полное право убегать и прятаться по ночам, когда твой отец издевался над матерью, но ты приходила и оказывала ей помощь.
— Очень маленькую…
— Очень большую, — возразил он. — Ведь ты успокаивала женщину, которая сама должна была успокаивать тебя.
— Ее нельзя было успокоить. Я думаю, что под конец она была просто безумной.
Вулф закрыл глаза.
— Наверное, это было благом.
— Да. Но я осталась одна. Я думала, что умру, когда она умерла от холеры. Я так болела… Тогда он пришел, искупал меня, и стал кормить жидкой кашей, и согревал, пока тоже не умер.
— Кто он?
— Лорд… Мой отец. Все либо уже умерли, либо были при смерти. Я пыталась ему помочь, но в конце концов ветер забрал и его. Я думаю, он хотел этого…