Меня отпускало. И вот я уже спокойно наблюдаю за тем, что происходит на моем диване. И понимаю, что мне ни хера не нравится то, что я вижу.
Александр колдовал над малышкой. С нее сняли куртку. И собирались снять порванное платье. Алекс уже потянул к ней свои руки. Он осторожно стал спускать порванное платье вниз, оголяя красивое и такое желанное тело. Умом я понимал, что ему нужно ее осмотреть. Вдруг мы чего-то не заметили. Вдруг есть повреждения, ссадины, раны. Но в это же время мне дико хотелось сломать ему что-нибудь за то, что он раздевает ее. Он. Не я.
Преодолев в пару шагов расстояние от бара до дивана, рыкнул на Алекса:
— Я сам!
Он только усмехнулся, но отошел. Знает меня хорошо. Даже слишком.
— Макс, там в комнате, в шкафу, футболки чистые или рубашки. Принеси что-нибудь.
Опустился на корточки перед ней. Она приоткрыла глаза. А там все тот-же страх. Все так же молчит, но хотя бы в сознании. И уже не трясет. Хорошо. Алекс вколол успокоительное, и она скоро должна уснуть. Нужно все же позволить ему ее осмотреть. Но раздевать я ее буду сам.
Одним резким движением порвал остатки платья. Она вздрогнула. Но, видимо, лекарство уже действовало, так что сделать она больше ничего не смогла. Только опустила снова голову на подушку и прикрыла глаза. По щеке покатилась одинокая слеза. Я аккуратно, чтобы снова не напугать, вытер ее тыльной стороной ладони, едва касаясь кожи. Приятно. Наши взгляды встретились, и я вновь утонул в ее глазах цвета весны. Впервые, наверное, передо мной лежит полуголая привлекательная девушка, а я смотрю ей в глаза и не могу оторваться. А надо.
Резко встал и отошел в сторону, кивая Алексу, мол, можно. И увидел, что Макс, оказывается, уже тут с футболкой в руках. Смотрит на меня так странно, но молчит.
Мы все настолько хорошо друг друга знаем, что слова иногда бывают не нужны.
Вдох. Выдох. И снова Вдох. Я смотрел, как Алекс бегло оглядывает ее профессионально и очень аккуратно. Сейчас каждое резкое движением может снова ее напугать.
— Все нормально. Несколько ссадин и синяки от рук, но это пройдет само. Мое вмешательство тут точно не требуется, — усмехнулся он, но вышло как-то нервно. — Она уснет сейчас. Ее бы одеть, Демон. И унеси лучше наверх. Там ей будет спокойней.
И он погладил ее по голове. Невесомо, ласково, нежно. Она закрыла глаза. Я дернулся, но Макс удержал за руку.
— Угомонись. Алекс прав. Давай оденем ее и уложим спать. Свою тупую ревность засунь себе в задницу. Не тот случай, — он говорил спокойно, при этом проговаривая каждое слово так, словно хотел вложить мне его сразу в мозг, чтобы быстрее дошло.
Я только хмыкнул в ответ, выдернул руку из его захвата и забрал, наконец, свою футболку.
— Давай, малыш. Нужно встать. На секунду, — обхватил за талию, поднял и одной рукой придерживал ее, второй пытался натянуть футболку. Было чертовски неудобно.
— Макс, помоги.
И вот вдвоем мы быстро справились.
Подхватил малышку на руки и унес наверх. В свою спальню. На свою кровать. Моя!
Макс быстро расстелил кровать и вышел.
Я уложил свою хрупкую девочку в кровать. Укрыл одеялом. Поцеловал в висок и просто сидел какое-то время и смотрел, как она спит. Сейчас мне этого было достаточно, чтобы быть счастливым. Просто осознавать, что я оказался там вовремя. Что я успел. Что с ней все хорошо. Что она тут. Она моя. И я не намерен отпускать. Не намерен делиться. По крайней мере, сейчас.
Часов до трех мы сидели, медленно пили виски, курили и разговаривали.
Рассказали Алексу, что случилось, уже в подробностях.
— Да… Малышка определенно нуждается в защите. И в воспитании, если родители раньше не объяснили, что шляться одной по ночам нельзя. Что могут быть последствия.
Алекс злился. Он, как медик, о последствиях таких прогулок знает не понаслышке. Хоть и хирург, но вникать во все аспекты медицины обязывает положение владельца сети клиник. Уровень. Тут никак по-другому. Иначе сожрут. Рынок медицины — один из самых прибыльных в мире.
Но только вот я видел другое в его взгляде, в эмоциях. И это другое мне ни хера не нравилось. Она нравилась ему. Моя малышка нравилась ему.
Мне вот только этого и не хватало. С другом бабу делить. Нет. Раньше мы развлекались, конечно, тем, что уводили их друг у друга. Спорт своего рода. Развлечение.
Самое интересное, что он в счете всегда выигрывал. Меня боялись. А он такой весь белый и пушистый… Ага… Наивные. Но тут другое. Тут живой интерес. Не спортивный. Она реально ему нравится. Это пиздец.