Но насмешливый взгляд Сапфиры и эта её высокомерная улыбочка серьезно выбивали Эда из колеи. Какого хрена она так на него смотрит?
— Ну да, — Сапфира вздохнула. — Иного я и не ждала. Никто с тобой серьезно не свяжется. Ты же одноразовый. От тебя этим за километр несет.
— А ты, похоже, разбираешься? — огрызнулся Эд.
Что за дурная баба вообще? Рядом с ней Эд себя ни разу не чувствовал ни Домом, ни взрослым состоявшимся мужчиной в принципе.
— Одноразовых мальчиков я видела немало, — Сапфира дернула узким плечиком, будто отталкивая собеседника от себя. — Одноразовых Домов — тоже. Вас много — модников, без пороха, которые не могут произвести впечатления без игрушек. Но меня такие не интересуют.
Она будто взяла за цель довести Эда до белого каления. С какого хрена она судила, даже толком его не зная? Ладно, детка, подожди. Через пару недель сама будешь жалеть, что сейчас так себя вела. Сама наденешь ошейник. И вот тогда-то Эд с тебя и спросит. За каждое слово.
— Меняю посылку от Козыря на чашку кофе. — Переругиваться можно было безумно долго, но пора бы уже начать атаку с неожиданного фланга.
О да.
Ну, наконец-то маневр удался с нужной эффективностью.
Язвительная усмешка на губах Сапфиры подзавяла. Она испытующе уставилась на Эда. Опустила взгляд на коробку в его руках.
— Объясняйся, — медленно произнесла она. — Ты от него? От Алекса?
Как она это сказала… Одним тоном выделила “Него”, будто с большой буквы, будто говорила действительно о самом важном человеке своей жизни. Где-то внутри Эду вдруг даже стало завидно. Хотел бы он, чтобы хоть одна женщина в его жизни придавала ему столько значения. Хотя… Ну чего это стоит? Изображать можно все что угодно. Если Сапфира предполагает, что отец еще может к ней вернуться, она будет прикидываться невинной овцой, лишь бы её Доминанту о ней передали только самое лучшее. Нет никаких гарантий, что она тут прямо ждала отца и ничего себе не позволяла. Да что там гарантии, Эду в это и верилось-то с трудом.
И… Значит, Алекс? Вот как она его называла. Звучно, ничего не скажешь. Вроде и видно, что не чужой человек, чужой бы такую форму использовать не стал, но и с уважением.
— От него, — Эд кивнул.
Ну как сказать… Вообще, конечно — да. Отец лично передавал Эду эту коробку. Не очень понятно, почему именно ему, потому что о любовнице отца Эд ничего хорошего не думал, но скорей всего потому, что бывшей жене Козырь-старший вообще не доверял, а сыну — худо-бедно. В общем-то зря, Эд так и не собрался исполнить конкретно эту последнюю волю, тем более что отец его так подставил с концерном.
С минуту Сапфира смотрела на Эда. Уже не с издевкой. Сейчас — изучающе.
— Какого хрена тогда? — едко поинтересовалась она.
Ну, на этот вопрос Эд даже оправдание уже придумал.
— Было интересно, на что повелся Козырь, — произнес со всем хладнокровием. — О тебе много слухов ходит. Не поймешь, что правда, что нет.
— Если ты про то, что я была и Верхней, и Нижней, все — правда. Про другие сплетни я не слышала, — нетерпеливо качнула головой Сапфира и потянулась вперед в коробке.
Эд вздохнул, но отодвинул “посылку” подальше от пальцев девушки.
— Давай сначала кофе, — неохотно произнес он. Вот это неудовольствие даже изображать не пришлось. Она поймет. Тут же поймет, как только откроет коробку. И судя по её реакции только на фамилию отца — Эд не ошибся. Сапфира его ждала. И даже с учетом того, что Эд не верил, что за эти два года эта язва ни с кем не спала, но все равно. Как-то к отцу Сапфира привязана была. А говорить людям о смерти близких… О смерти своих и одновременно и чужих близких… Даже не самым приятным людям такое сообщать горько.
Сапфира еще с минуту разглядывала Эда, затем, что-то для себя решив, тряхнула головой.
— Полезешь ко мне, я тебе руку сломаю и в задницу запихну, понял? — твердо произнесла она, глядя Эду в лицо.
Он невесело усмехнулся краем рта и кивнул. Звучало убедительно — не как угроза, но как предупреждение. И вообще, Эд сам любил в таком тоне разговаривать, а тут так разговаривали с ним. Ну… Нельзя сказать, что у Сапфиры не было повода.
— Ну, тогда заходи. — Сапфира посторонилась, пропуская Эда внутрь квартиры.
— У тебя от такого количества белого депрессия еще не началась? — заметил Эд, заходя и оглядываясь.