Его слушала вся Европа, и эта передача считается переломной точкой: публика по-настоящему заинтересовалась радио. Тем не менее в том же 1920 г. в Великобритании вещание опять запретили на два года — по техническим причинам. Иначе обстояло дело в Америке: там ничего не запрещали и вообще регулировали вещание значительно меньше. К тому же там можно было получать доход за счет рекламы, поэтому станции стали расти как грибы. Англичане, с одной стороны, завидовали, с другой — критиковали американцев за хаос в эфире (многочисленные станции мешали друг другу) и за рекламу. В итоге в феврале 1922 г. вещание возобновилось, а в октябре была основана компания Би-би-си (с 1927 г. — корпорация), которая на десятки лет сохранила монополию на радиовещание в Англии и стала крупнейшим вещательным предприятием в мире. Би-би-си быстро начала передавать концерты, радиопьесы, дебаты, прогнозы погоды и многое другое, а в 1924 г. по радио впервые выступил король. Радио стало по-настоящему массовым средством информации: для него пространство было небольшим препятствием.
Всеобщее доверие к радио позволило одному из авторов нашей антологии сыграть с англичанами злую шутку. 16 января 1926 г. священник Рональд Нокс прервал передачу о литературе XVIII века сообщением, что в Лондоне вспыхнул бунт. Описывая события, он упомянул, что Биг-Бен расстреляли из пушек, отель «Савой» сожгли и одного из министров линчевали. Время было неспокойное (всего через полгода, в мае, состоялась Всеобщая стачка), и сообщение прозвучало убедительно. Вечером Би-би-си выпустила в эфир опровержение, разъясняя, что это был розыгрыш, но паника улеглась не сразу. Особенно долго оставались в неведении жители провинции: снежная погода задержала доставку к ним газет.
Серьезный конкурент у радио зародился в 1930-е годы: Би-би-си начала и телевещание, впоследствии приостановленное войной.
Орудие убийства в рассказе «Человек, который любил игрушки» имеет косвенное отношение к телевидению и кино. Здесь у преступников замысел самый тонкий: убийство маскируется под самоубийство, а орудие найти практически невозможно. Взгляды полиции естественным образом прикованы к револьверу, из которого застрелился Льюис Энстоун, между тем как истинным орудием убийства, приспособлением, которое заставило его выстрелить себе в глаз, является игрушечный револьвер-«кинотеатр».
Любопытно, что во всех трех рассказах орудия убийства связаны со средствами коммуникации — одним из самых ярких достижений прогресса в XX веке.
А. БОРИСЕНКО, А. ЗАВОЗОВА
ДЕТЕКТИВ И ГРОМКИЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ ВЕКА
С самого начала существования детективного жанра писатели использовали реальные преступления как основу для своих сюжетов — так поступали Эдгар По, Чарльз Диккенс, Уилки Коллинз. Криминалистика, в свою очередь, многим обязана детективной литературе: герои Эмиля Габорио начали снимать гипсовые слепки со следов задолго до того, как этот метод взяла на вооружение французская полиция, Конан Дойл стал считать отпечаток пальца надежным свидетельством раньше, чем английское правосудие.
Авторы Золотого века несколько меньше своих предшественников увлекались тонкостями полицейского расследования, однако и их воображение будоражили громкие преступления — особенно те, где преступника не удавалось найти или его вина оставалась недоказанной. Детективный клуб в 1936 г. издал два сборника: «Анатомия убийства» и «Еще раз анатомия убийства», в которых писатели размышляли над нераскрытыми преступлениями прошлого. Нетрудно заметить, что больше всего их привлекало супружеское убийство. Дороти Сэйерс цитирует адвоката, который говорил, что не нужно искать в таком преступлении дополнительный мотив — самого факта супружества вполне достаточно. Однако мисс Сэйерс тут же замечает, что автор детектива, в отличие от судей и присяжных, ищет не самое простое объяснение, а, наоборот, самое невероятное. Может быть, поэтому писатели часто скептически относились к вердиктам присяжных и предлагали изобретательные альтернативные версии.