— Я непременно приду, а сейчас извини. Бежать надо.
— Беги, беги, — хмыкнула она, — я бы к такому тоже бежала, сломя голову.
А я бы бежала от него на край света, да вот проблема — не могу. На крючке сижу, вяло подергивая лапками.
Кирилл прилежно ждал меня в машине. Ни дать, ни взять заботливый муж, поджидающий любимую жену из салона красоты. Просто идиллия.
— Сделала? — спросил, когда я уселась рядом с ним.
— Да, — с натянутой улыбкой показала ему руку.
Кир на нее даже не взглянул, вместо этого задумчиво рассматривал мою физиономию.
— Что? — напряглась я, — мне нельзя ходить на маникюр?
— Почему же, — невозмутимо повел плечом, — можно.
— Тогда почему ты на меня так смотришь?
— Не знаю. Странно как-то.
— Что именно? — насупилась я.
— Я же сказал, не знаю.
Он просто чувствовал, что я вру, и никак не мог понять в чем именно.
По спине прошлись холодные когти страха. Жесткие, ядовитые, раздирающие плоть и заставляющие задыхаться от липкой паники. Этот равнодушный взгляд ледяных голубых глаз пронзал насквозь, ломая что-то внутри.
— Мне больно было, понимаешь! — мой голос задрожал, — Больно! Ноготь треснул прямо вот так! Отсюда до сюда!
Слезы сами навернулись на глаза.
— Я не умею терпеть боль! И не смотри на меня так! — не знаю, что я несла и зачем, но слова лились сплошным потоком, — я пластырем сначала заклеила. Перетянула, поплотнее, но все равно обо все задевала, и было очень неприятно. Так невозможно работать. Я пыталась, честно. Да еще Кузьмина на меня с утра взъелась.
Я продолжала жалобно гнусавить, а он продолжал меня рассматривать. И с каждой секундой, с каждым моим словом его взгляд становился все холоднее.
— Хватит ныть! — не выдержал Кирилл.
— Я просто хотела объяснить…
— Я все понял. Будь добра, избавь меня от дальнейших причитаний, — резко сказал он и завел машину, всем своим видом показывая, что разговор окончен.
Я заткнулась, притихла. Вытерла слезы и забилась в уголок, подальше от него.
Минут пять мы ехали в полнейшей тишине. Я пыталась придти в себя и понять, поверил он мне или нет, а он молчал о чем-то своем.
— Если бы ты только знала, как ты меня раздражаешь, — наконец, произнес таким обыденным тоном, будто размышлял о погоде.
«Если бы ты только знал, как я тебя ненавижу», — мысленно прокричала я.
— Надо было тебя просто трахнуть и выкинуть, как хлам.
Так выкини! Прямо сейчас! Останови машину, вытолкай меня на улицу и дело с концом. Я тебе за это даже благодарна буду.
— Ты сам захотел эту свадьбу, — тихо сказала я.
Он только рукой раздраженно махнул, дескать заткнись уже и не беси.
Я заткнулась. Сидела и смотрела в окно, чувствуя, как внутри шевелятся ростки надежды. Может, я действительно настолько ему надоем, что потеряет интерес к скучной игрушке и отпустит?
Первые дни после своей диверсии я с замиранием сердца ждала, что вулкан вот-вот взорвется и снесет все на своем пути.
Мне казалось, что Артур мигом поймет в чем дело. Не только просчитает предстоящую сделку, но и каким-то чудом догадается, что Кирилл — двуличный гад. Заподозрит неладное, начнет копаться-разбираться и очень быстро выйдет на правду. И тогда Барханову-младшему придет конец. Братья его порвут, уничтожат, выкинут и из компании, и из своей жизни. Справедливость восторжествует. Кир узнает про миллионы, которые потерял по моей вине, но простит, поймет…
С последним я, конечно, размечталась.
Так или иначе, но я вздрагивала каждый раз, когда слышала громкие голоса или приближающиеся шаги. Замирала, жадно прислушиваясь, и от предвкушения внутри все скручивалось в жесткую спираль.
Сейчас все начнется. Или сейчас. Вот еще пару минут и рванет.
Но время шло, и ничего не рвало. Разве что меня саму, от страха и разочарования.
Не происходило ровным счетом ничего! Вообще! Ни через пять дней, ни через две недели. Все тот же штиль и безнадега.
Артура я видела изредка, издалека, мельком. Мы каждый день были в одном здании, но словно существовали в разных мирах. Я барахталась на дне, а он восседал на самой вершине. Мне приходилось довольствоваться мимолетными встречами где-нибудь в холле, на крыльце или возле лифтов. И каждый раз он будто не замечал меня, а я смотрела на него украдкой, трепеща каждой клеточкой от тоски и волнения, задыхаясь от накатывающей боли в груди.
В эти моменты он совершенно не был похож на огнедышащий вулкан, жаждущий возмездия. Спокойный, собранный, уверенный в себе и своих силах. Все, как всегда. Он не вел себя как человек, который заполучил компромат и теперь готов перевернуть всю землю, чтобы добиться своего.