Де Вальми, как, вероятно, любой дипломат, был красноречив, обладал чувством юмора, и рассказы из его уст выходили будто из-под пера писателя. Сильвия даже поинтересовалась у графа, не записывает ли он эти истории, но тот со смехом отмел все инсинуации в свой адрес, уверив, что среди его многочисленных талантов писательского не наблюдается. На вопрос о своих увлечениях, де Вальми ответил, что, пожалуй, литература и музыка привлекали его всегда больше всего иного, и если бы он не стал дипломатом, то, возможно, стал бы странствующим музыкантом, хотя его семья вряд ли одобрила бы его выбор. А вот военная стезя не интересовала его никогда, несмотря на то, что шпагой он, конечно, владеет, но достает ее из ножен нечасто.
Корзинка давно опустела. Они вышли к самой окраине, к городской стене и воротам, ведущим прочь из города. Судя по положению солнца, день уже давно перевалил за свою половину. За все время они даже не присели, и только сейчас Сильвия поняла, что ноги вот-вот откажутся идти — они гудели и ныли, однако женщина стеснялась признаться в этом де Вальми. Хотя граф несколько раз предлагал сделать паузу в их прогулке, Сильвии не хотелось сидеть, а только двигаться вперед, и теперь пришла расплата.
У постоялого двора совсем рядом с воротами было привязано несколько лошадей, и стояла карета. Де Вальми предложил Сильвии ненадолго зайти внутрь и присесть на скамью, а сам тут же подошел к хозяину и о чем-то стал с ним разговаривать. Тот указал графу на господ, сидящих тут же, за столом, и де Вальми коротко переговорил уже с ними. Сильвия не успела еще понять, что же они тут делают, как де Вальми уже вернулся к ней и все с той же очаровательной улыбкой произнес:
— Эти господа любезно согласились одолжить свою карету для госпожи герцогини.
Сильвия только ахнула про себя, как граф смог договориться о карете, и ей оставалось лишь благодарно поклониться мужчинам.
— Вы волшебник, господин граф. Карета сейчас то, о чем я и мечтать не могла, говоря по чести. Я все боялась сознаться, что очень устала. И еще мне не хотелось, чтобы ваши сказки закончились.
— У меня достаточно сказок еще не на один вечер, ваша светлость, будьте уверены. А сейчас я провожу вас домой, вы позволите?
— Буду вам чрезвычайно благодарна, господин де Вальми!
Усевшись в чужую карету, Сильвия вздохнула с облегчением. Де Вальми сопровождал карету на одолженной у тех же господ лошади, и вскоре они уже подъезжали к дому Д´Арси. Де Вальми помог даме выбраться и кивнул кучеру, чтобы тот ехал обратно.
— Лошадь я верну самолично, — снова улыбнулся он.
Они провели вместе почти целый день, и этот день стал одним из самых светлых в ее нынешней жизни. Сегодня ей практически ни разу не пришлось думать о своем прошлом, и за это женщина должна была быть благодарной графу де Вальми. Сейчас они стояли у порога герцогского дома, и нужно было расставаться, однако Сильвии было нелегко начинать прощание. Мысли о том, что граф надолго уезжает из страны, печалили ее едва ли не больше, чем собственная история. Граф заговорил первым:
— Вы позволите мне сказать вам несколько слов, госпожа Д´Арси? Мы знакомы столь непродолжительное время, и, возможно, увидимся снова не скоро, но я счастлив, что судьба свела меня с вами. Поверьте, я говорю это не просто из приличия. Если мне позволено будет сказать вам еще кое-что… — Он немного замялся.
— Прошу вас, граф, не стесняйтесь.
— Меня долго не было на родине, и я узнал о случившемся с вами совсем недавно. — Теперь граф говорил уже без привычной улыбки на губах. Он вдруг стал очень серьезен. — Не сочтите мои слова дерзостью, но на балу мне показалось, что вам не очень уютно среди окружающих вас людей. Я смею думать, что это связано с тем, что вам пришлось пережить…
— Вы правы, ваше сиятельство, хотя я старалась, чтобы моих чувств никто не заметил. Но я обратила внимание, что и вы присутствовали там только телом, а мыслями были очень далеко от всей придворной суеты…
— Вы наблюдательны, сударыня, — снова улыбнулся граф. — Но в моем случае это, пожалуй, связано с тем, что я слишком редко возвращаюсь на родину и уже давно не являюсь частью этого света. Правда, говоря по чести, я и раньше не всегда испытывал большого желания бывать при дворе. Меня вполне устраивал наш замок и близкое окружение моей семьи, друзья, любимые занятия. Но вы, сударыня… Вы не должны чувствовать вину за то, что с вами случилось. Если вы высоко поднимете голову и скажете себе, что принимаете себя такой, какая вы сейчас есть, то и мир вокруг вас окрасится в другие тона…
— Вам приходилось когда-нибудь говорить себе такие слова, сударь?
— Да, сударыня. Я не мог изменить себя, но мир вокруг заиграл иными красками, когда я признался себе в том, что не буду больше бороться за внимание и дружбу окружающих. Но не потому, то они мне безразличны, а потому, что я просто принимаю жизнь такой, как она течет. Этому меня научила моя мать. Она приняла христианство, встретив моего отца, но много рассказывала мне о философии своего народа. Простите меня, госпожа Д´Арси, надеюсь, что вы не сочли мои слова большой дерзостью, хотя они ею и являются, — мужчина осекся, увидев затуманившийся взгляд герцогини.
Сильвия не сразу ответила, размышляя над сказанным де Вальми.
— Я благодарю вас, граф! Мне хотелось бы узнать больше о мудростях ваших предков, и мне искренне жаль, что ваша служба не позволит вам задержаться. Я была бы рада, если бы в свой следующий приезд, вы нанесли бы нам с мужем визит.
— Благодарю за приглашение, сударыня. Я непременно воспользовался бы им в иных обстоятельствах…
Он поднес к губам ее руку и задержал ее в своей руке на мгновение дольше положенного. А Сильвия, чуть дольше, чем позволено замужней даме, изучала его лицо, только сейчас разглядев его исключительный цвет глаз, черно-вишневый. Оба молчали, и пауза уже почти неприлично затягивалась.
— Был счастлив познакомиться с вами, госпожа Сильвия, — наконец произнес граф. — Прощайте, и до встречи!
Де Вальми снова улыбнулся своей очаровательной улыбкой. Сверкнули прищуренные глаза, он запрыгнул в седло, и не оборачиваясь, пустил лошадь шагом, прочь от дома Д´Арси.
Сильвия смотрела ему в след, пока тот не исчез из виду. В глазах стояли непрошенные слезы. От мыслей ее отвлек протяжный крик, раздавшийся над головой. Женщина вздрогнула и посмотрела наверх: по небу низко пролетала большая темная птица, то ли ястреб, то ли коршун. Сильвия задумалась: «Откуда лесной птице взяться в городе?» Отчего-то ей стало не по себе, и она, поежившись, прошла в дом.
Глава 17
Герцогиня пробыла в столице еще почти неделю. Не признаваясь себе в том, что ей одиноко, но не от того, что ее покинул Д´Арси, а от того, что ей очень не хватает бесед с де Вальми, она даже согласилась на предложение графа Дюморье посмотреть на новых королевских соколов. Женщина не предполагала совершать выходы в свет без супруга, но слова де Вальми запали ей в душу. А если она никогда не сможет вспомнить свое прошлое, ей придется закрыться в замке и не показываться в свете, чтобы не чувствовать себя ущербной? Де Вальми был прав, говоря о том, что она не виновата в случившемся, и потерянные воспоминания уж точно не делают ее хуже. Невозможно постоянно прятаться за широкую спину мужа. Сильвия Д´Арси — герцогиня, привлекательная дама, и ей совершенно нечего стесняться. С этими мыслями она и отправилась к Дюморье.
Женщина вместе с другими гостями наблюдала за представлением, устроенном главным ловчим королевства. Птицы в специальном снаряжении по приказам сокольников показывали чудеса, то взмывая в небо, то камнем падая на землю или приземляясь на рукав своих хозяев. Зрителей было много, практически всех из них Сильвия встретила на недавнем балу, но присутствовало и несколько незнакомых дам и господ. На представлении ей удалось держаться особняком и почти ни с кем не беседовать благодаря хозяину, практически не отходившему от своей гостьи, как будто охраняя ее от посторонних. Дюморье в разговоре с Сильвией (он также, как и ее супруг, осторожно поинтересовался еще до начала представления, необходимо ли ей напомнить пару имен, возможно, незнакомых ей) упомянул, что должен был приехать и его превосходительство посол. Его рассказы было бы чрезвычайно занимательно послушать, уверял ее Дюморье, но довольно неожиданно для всех король отправил все посольство обратно. Сильвия кивала, а сама думала о том, какой чудесный день она могла бы провести здесь в обществе графа де Вальми. На сердце снова стало грустно. Жозеф, заметив, что герцогиня выглядит опечаленной, тут же рассказал свежий анекдот из придворной жизни, заставив Сильвию смеяться до слез.