После визита к Дюморье Сильвия покинула столицу и вернулась в Шартрес. Она не знала, чем занять себя эти дни. Ехать к детям без договорённости с мужем она так и не решилась. Общение с герцогиней-матерью пугало ее само по себе, а чувство вины по отношению к дочери и мальчикам усиливалось, когда они встречались. И самое главное: у нее из головы не выходил Де Вальми. Щемящее чувство тоски было для нее новым. Она не скучала по уехавшему Александру, лишь недолго погоревала по погибшему Бернару, а вот граф, в общем-то случайный знакомый, занимал все ее мысли.
Ей хотелось поделиться с ним размышлениями и переживаниями по поводу детей, своими страхами и болью от невозможности вспомнить себя. А еще она боялась признаться в том, что он казался ей чрезвычайно привлекательным мужчиной. Ее муж не вызывал в ней таких чувств, какие проснулись при встрече с графом. К Д´Арси она испытывала уважение, благодарность, восхищалась его твердостью, терпением, но любви и теплоты к супругу не чувствовала. Скорее, она его немного побаивалась — слишком грозный, властный и совсем чужой. От того Сильвия и мучилась, плохо спала и ждала приезда герцога с надеждой, что тот поможет ей забыться.
Д´Арси вернулся через две недели. Он очень волновался за свою супругу, что той слишком одиноко без его поддержки, тосковал без нее даже эти несколько недель и был счастлив видеть ее дома снова, как раньше. Герцог прибыл ночью, и утром, когда Сильвия встала, приветствовал ее уже за завтраком. Они договорились отправиться после на небольшую верховую прогулку. Д´Арси расспрашивал жену о ее пребывании в столице, и Сильвия принялась рассказывать о новых нарядах, о соколином представлении у Дюморье, вскользь упомянув и встречу с графом де Вальми. Д´Арси порадовался за жену, что та не скучала в одиночестве, и понадеялся только, что общение с де Вальми не было слишком обременительным. Сильвия со сдержанным восхищением описала красноречивость и широкий кругозор графа, и на этом разговор о де Вальми был окончен.
Сильвия твердо решила начать новую жизнь. Правда, привыкнуть к этой мысли было делом нелегким. После встречи с графом Сильвии, в конце концов, надоело прятаться от своего прошлого, а захотелось гордо идти ему навстречу. С тех пор как не увенчались успехом несколько первых попыток, когда она не сумела вспомнить ни свою подругу Камиллу, ни опекуна, господина Лессаржа, ни Клариссу де Вьен, сыгравшую такую важную роль в их жизни, она просила мужа более ни о чем ей не напоминать. Д´Арси по ее просьбе сам навестил Лессаржей и Ла-Димонов, а Клариссе отправил подробное письмо с объяснениями. Ему пришлось на себе испытать ту бурю эмоций, какая вылилась на него в доме Камиллы, отвечать на закапанное слезами послание Клариссы и выслушать рассказ адъютанта, посланного с сообщением к Марии. Все, кто знал и любил Сильвию, были вне себя от счастья, узнав о ее чудесном спасении, и рвались задушить ее в объятиях, но герцог всех их просил повременить с визитами, обещав, что вскорости они сами приедут к ним в гости. Теперь Сильвия подумывала сама отправиться в свой родной Альес и встретиться с друзьями. Она составила своим близким послания, в которых обязалась в обозримом будущем навестить их всех. Герцогиня продумывала большое путешествие на юг и намеревалась в ближайшее время обсудить с Александром свои планы. К ее сожалению, сразу по возвращении Александр был вынужден снова уехать на несколько дней, теперь уже в столицу, и поговорить по душам они пока так и не успели.
Из столицы Александр вернулся хмурым и рассерженным. Поцеловав руку жене в знак приветствия, он извинился, что не сможет составить ей компанию за обедом. Сильвия, заметив его настроение, осторожно поинтересовалась:
— Дурные вести, Александр?
— Да, довольно неприятные, — он потер руками виски. — Ты ведь хорошо помнишь графа де Вальми?
У Сильвии беспокойно забилось сердце.
— Да, конечно. Я же рассказывала тебе, что его сиятельство произвел на меня очень приятное впечатление. С ним что-то случилось?
— Случилось, к всеобщему великому сожалению. Не понимаю, как такое могло произойти! Как вообще посмели напасть на дипломатический кортеж! — лицо герцога исказила злость. Сильвия впервые видела мужа в таком настроении.
— Наше посольство не успело доехать до места назначения. У границы, ночью, на них было совершено нападение. Лихие люди, видно рассчитывали неплохо поживиться, да и атаковали подло, когда все спали. Бой вышел жарким, немногим из нападавших удалось уйти, но погибло трое. Двое из них слуги, но третий — граф Де Вальми. Какая нелепая смерть! От руки какого-то разбойника! Что с тобой! — обеспокоенно спросил он побледневшую герцогиню. Казалось, женщина была близка к обмороку.
В груди Сильвии разливалась боль, будто ее ударили под дых, и от этой боли стало нечем дышать. Перед глазами на мгновение потемнело, но она усилием воли сумела взять себя в руки.
— Это очень печальная новость, Александр. Граф де Вальми был так молод…, — медленно проговорила она, с трудом разжимая губы.
— Ты пугаешь меня. Давай я провожу тебя в спальню?
— Нет-нет, просто это стало слишком неожиданным известием. Со мной уже все в порядке, не тревожься. Когда ты закончишь заниматься делами, зайди за мной, я буду в своей комнате. Госпожа Изабелла прислала письмо с вопросом, не забыли ли мы еще о своих детях. Я полагала, что мы сможем навестить их, как только ты вернешься. — Сильвия выдавила из себя подобие улыбки и, извинившись, почти выбежала из кабинета мужа, в котором они беседовали. С трудом дойдя до спальни, она упала на кровать и зарыдала. В памяти возникали образы: де Вальми с ее туфелькой в руке, он же, улыбающийся ей у входа в собор, исчезающий за поворотом силуэт всадника. В голове звучал его голос, а кожа ощущала его прикосновение. Как он сказал ей тогда?.. «При других обстоятельствах…» «Прощайте, и до встречи…». Прощайте, граф.
К детям они так и не поехали. У Сильвии разболелась голова, а к вечеру даже начался жар. Женщина уверила мужа, что просто переохладилась на свежем воздухе — в июле неожиданно сильно похолодало — и ее здоровью ничто не угрожает. Александр решил не беспокоить супругу, хотя ночью несколько раз подходил к дверям ее комнаты и прислушивался, но не осмеливался входить в спальню.
С момента знакомства с де Вальми Сильвия ощущала, что у нее появилась поддержка, человек, которому ничего от нее не требовалось, ни любви, ни воспоминаний. Такого человека рядом с ней не было давно. Теперь она снова осталась один на один со своими страхами.
Забывшись, герцогиня увидела сон, который, в отличие от других своих сновидений, она на утро все еще помнила.
В нем Сильвия оказалась в центре восточного базара. Вокруг нее кипела жизнь, крики продавцов и голоса покупателей сливались в единый гул. Во сне женщина даже, казалось, ощущала запахи. Ароматы специй, запах пота и благовоний смешивались и кружили голову. Тут мимо Сильвии, так близко, что мог бы ее задеть, прошел какой-то человек, босоногий, одетый в широкую льняную рубаху и просторные коричневые шаровары. Длинные черные курчавые волосы мужчины были схвачены в хвост. Незнакомец неторопливо пробирался межу рядами. Она видела его лишь со спины, но на мгновение он обернулся, и Сильвия узнала в мужчине де Вальми. «Господин граф!» — крикнула она, но тот ее не слышал. Женщина бросилась было за ним, но торговцы то и дело хватали ее за рукава платья, предлагая попробовать свой товар, и как она ни старалась, догнать графа ей не удалось.