Меня трясет словно от лихорадки, дыхание перехватывает. Но мне становится легче на душе, словно огромный груз упал с моих плеч.
Он молчит, не могу рассмотреть его лицо, но больше он не делает попыток подойти.
Слов больше нет, поэтому я иду к Филиппу, который уже пришел в себя и пытается встать. Помогаю ему, поддерживаю, и мы направляемся в сторону дома. Но меня опять останавливает Влад.
— Кукла… — уже более тихо, и умоляюще.
— Завтра я приеду и заберу свои вещи. Это будет наша последняя встреча…
Я чувствую, что это конец. И одновременно начало новой жизни, яркой и такой, которую я хочу. Теперь только я буду распоряжаться ей. Теперь я кукла, которая обрела свободу…
Глава 30
Влад
В очередной раз сбиваю костяшки в кровь, но мне не больно. Душевная боль заглушает физическую, и это страшно. Ее не вылечить, она отравляет тело, разъедая внутренности. Но я понимаю, что заслужил. Только сейчас понимаю это. Но не могу смириться.
А реальность такова, что это нужно сделать, чтобы жить дальше.
Без нее.
Без моей Куклы.
Она уехала, оставив меня. Я знаю с кем и куда, но лучше бы не знал. Это добавляет еще большую боль. Но я заслужил, за все мучения моей Куклы.
На следующее утро она правда приезжает за своими вещами. Не одна, как я предполагал. С девушкой и с тем парнем, которого я вчера видел. Я не знаю, что между ними, но я вижу его интерес к ней. Не дружеский, как, скорее всего, она думает.
Кукла собирает вещи. Молчим, а я, как наркоман, впитываю ее образ, словно и правда вижу ее в последний раз. Она собирает все свои вещи, кроме маленькой записной книжки. Оставляя ее на столе.
— Это мой дневник. Если захочешь, прочитай его, если нет, то просто выкинь. Теперь он мне не нужен.
С этого момента прошла неделя, а в ее комнате остался еле уловимый запах, который скоро исчезнет, и дневник. Я не трогаю его, но понимаю, что хочу его прочитать. Но, уверен, легче мне от этого не станет.
Все же решаюсь это сделать, долго сижу с ним в руках, попивая дорогой виски прямо из горлышка бутылки. Я не часто пью, спортсменам это только вредит, но сейчас понимаю, что иначе просто не смогу даже открыть дневник. Словно это анестезия.
Виски не помогает, и реальность в сто раз хуже. Сбиваю костяшки в кровь. Мне плохо, невыносимо.
Не знаю, смогу ли себя когда-нибудь простить. Ведь я не видел очевидного или просто не хотел. Мне было удобно, меня все устраивало. Я не понимал, что это калечит другого человека. Мою Куклу…
В тот день, когда я открыл и прочитал ее дневник, я почувствовал, что сгораю в агонии. Вот она, карма за слепоту.
Я поехал к единственному близкому и родному мне человеку. Так как чувствовал, что могу натворить еще больше дел. Увидев меня, отец сразу же все понял. Просто обнял, крепко. Наверное, как раз это мне и нужно было. Мне и правда стало немного легче.
— Пап, ты понимаешь, я потерял ее навсегда. Я был слеп, и даже не понимал, что делаю ей больно каждый раз. И сейчас я не могу все это уже исправить…. Поздно, она не простит, — шепотом говорю, изливая свою боль.
Он молчит, качая головой, и только после нескольких минут отвечает:
— Сын, я не знаю, где упустил тебя, когда ты сделался таким… — Слушаю его голос, он никогда не разговаривал со мной так, но сейчас чувствую его поддержку и укор. — Сейчас тебе и правда нужно отпустить ее, это будет правильно, но я знаю, каждому даётся второй шанс, и, если так распорядится судьба, вы встретитесь снова… и ты воспользуешься им. И сделаешь все правильно…
Он прав, только сейчас я понимаю, что упустил самое важное в моей жизни. Из-за своей слепоты и эгоизма. Но говорят, что время лечит. Оно вылечит мою Куклу, а мне даст подумать, переосмыслить и в следующий раз все сделать правильно. У меня будет второй шанс, и я точно его не упущу…
Вместо эпилога
Мужчина сидел в массивном кожаном кресле, смотря в панорамное окно. Солнечный диск давно скрылся за горизонтом, он проводил его, но так и сидел на своем месте, недвижимо. Смотря, как работники офиса один за другим выходят из здания. Кто-то спешил, чтобы успеть пройти через сквер и сесть в автобус. Кто-то, наоборот, шел медленно, в компании, зная, что его подвезут или он сам на машине. А кто-то быстрым бегом передвигался, чтобы как можно скорее уйти в тень и там наконец-то дать волю чувствам.