Я переигрываю каждый разговор снова и снова. Кажется, что я неправильно отвечаю на вопросы, вызываю все больше подозрений. Я нашла адвоката, но так и не позвонила, потому что внутри содрогается протест. Да и не знаю, от чего защищаться.
Я жду. Бесцельно брожу по коридору, не в силах сосредоточиться. В одну из таких прогулок я сталкиваюсь с Лоренсом. Оказывается, он ищет меня. Он смотрит на меня так… мне не нравится, как он на меня смотрит. Как на подопытное животное, судьба которого предрешена.
Он ведет меня в свой кабинет, на заклание. Когда мы проходим мимо приемной директора, Лоренс резко останавливается и смотрит мне в глаза. Ловит мой взгляд в сторону кабинета, видит в нем доказательство моих грехов и кивает своим мыслям.
«Нет!» — хочу закричать, но поднимать шум в коридоре — плохая идея.
Кабинет Лоренса в самом конце коридора. Он усаживается в кресло, а я стою. Не потому, что он не предложил сесть, просто мне не усидеть на месте.
— Как самочувствие мистера Гранда? — начинаю с главного.
— Все хорошо. Ему будет приятно узнать, что вы волнуетесь о его самочувствии. — Вежливость Лоренса совмещает в себе презрение и издевку.
— Лоренс, не могли бы вы объяснить, что происходит. Я собираюсь позвонить адвокату.
Я говорю официально и строго, и, если бы не пузырьки страха в моей гортани, я бы держалась идеально.
— Нет, я не могу вам этого объяснить. — В улыбке Лоренса есть нечто извращенное, и во мне зреет уверенность, что я только что осложнила мою судьбу.
Слова бурлят во мне, устремляются к поверхности, словно нуждаясь в кислороде.
— Я не виновата!
Если сказать эту фразу тысячу раз, может, она закрепится в воздухе? Проникнет в мысли окружающих?
— Джейк выбрал меня, потому что знал, что я останусь позже всех, — продолжаю упрямо, — и что мистер Гранд примет кофе из моих рук, и у него не возникнет подозрений. Если бы секретарь была на месте, она бы стала мишенью. Или Нелли. А так под руку попала я. Я ничего не знаю, ни с кем не связана…
Я повторяю то, что сказала уже много раз. Может, сейчас я смогу убедить Лоренса. Если он выспался, позавтракал, если у него хорошее настроение…
Господи, как же страшно! Паника выбрасывает наружу щупальца, готовые ухватиться за любую возможность оправдания.
Вдруг говорю неожиданное:
— Я хочу пройти проверку на детекторе лжи.
Задираю подбородок и смотрю прямо в светлые глаза советника по безопасности Александра Гранда. Безумно хочется съязвить, спросить, где были его советы в критический момент.
— Увы, я не ношу детектор с собой, — отвечает Лоренс с издевкой. — Но если вы закончили свою речь, Альуона, — растягивает мое имя, — то, может, поговорим о том, для чего я вас позвал?
Ему нравятся мои мучения, он впитывает мой страх и облизывается, желая большего.
Я бессильна против его жестокости. Все, что у меня есть, это вера в себя и гордость, поэтому я просто киваю.
— Пока идет расследование, вам не стоит приходить на работу, — говорит Лоренс так торжественно, словно дарит мне отпуск с путевкой на Канары. — Вот, собственно, и все, что я хотел сказать. Вы свободны.
Делает жест двумя пальцами, показывая на дверь. Выкидывая меня из кабинета, как мусор.
Если не знаешь, что сказать, лучше молчать, поэтому я выхожу в коридор и аккуратно прикрываю за собой дверь. Лоренсу лучше не видеть бурю в моих глазах.
Я иду по коридору. Каблуки стучат раз-два. Я позвоню адвокату, мне посоветовали хорошую контору. Предварительный разговор бесплатно, что очень кстати, потому что денег у меня немного. Все будет хорошо. Я не виновата ни в чем, кроме глупости.
Смотрю на носки своих туфель и продолжаю идти.
Я не виновата, не виновата, не виновата. Приговариваю эти слова, как считалочку, и сердцебиение постепенно успокаивается. Я в порядке. А Лоренс… не хочу о нем думать.
Прохожу мимо туалетов. Двери открываются, и наружу выходят три женщины. Они идут следом за мной, я поневоле прислушиваюсь к их словам.
— Говорят, он бледный, усталый и злой…
— Так и я бы злилась!
— И не говори!
— Кто знает, что у него украли… конфиденциальные файлы, контракты…
— Думаю, он все хранит в электронной форме, а не на бумажках.
— Так, говорят, и в почту влезли через телефон. Бедняга, его усыпили, ограбили, а теперь не пускают в собственный кабинет. Посадили Великого под самой крышей.
— Меня бы туда посадили! Знаешь, какие на пятнадцатом этаже кабинеты?! Туда только совет директоров пускают. Ковер толщиной сантиметров в пять, туфли утопают. Сплошной мрамор и позолота, как музей.