— Ты предлагаешь мне снова показать им мой зад?!?
— Нет, что ты! — возмутился Люкас, потом закрыл глаза и издал усталое рычание. — Как бы да.
— НЕТ.
— Алли, ты подумай…
— НЕТ.
— Тебе даже не придется…
— НЕТ.
— Понял.
Ничего он не понял!
Ему хочется славы, внезапной и терпкой. Все равно, каким путем. Все равно, за что.
Сжимаю зубы, чтобы не накричать на парня, и кладу руку на его запястье. Мне кажется, что я на двадцать лет старше него. Мы такие разные, что… нет смысла спорить, он не поймет.
— Люкас, ты забавный, у тебя все получится, вот увидишь. Но слава, заработанная за счет моей…
— … попки, — помогает он.
— Да, именно. Такая слава тебе не нужна. Подписчики должны любить тебя за игру, а не за то, что по твоей квартире разгуливает полуголая женщина.
Люкас часто мигает. Если он сейчас расплачется, я перееду в гостиницу. Я все понимаю, у парня хронический недосып, но ему, блин, 20 лет!
— Я не выйду к твоим фанатам. А если бы и вышла, то вскоре ты возненавидел бы и меня, и себя. Фанаты перестанут писать о тебе и заполнят твою страничку похабщиной. Ты утонешь в этом и потеряешь свой образ. Сделай так, чтобы они полюбили тебя, а не чужой зад в кадре.
— Как? Знать бы, как это сделать. Говорят, я скучный. А тут появилась ты и… вот.
Люкас раскрылся, распластал передо мной свою жажду. Годы игры, годы мечты, бессонные ночи. Знал бы он, у кого спрашивает совета! У одной из виновниц косметического Кофегейта.
— Не знаю, как.
Разочарованный, он забирает ветчину и уходит к себе, а я спешу в свою комнату и достаю планшет. Печатаю «Вечно_2784_Мертвый геймер» и долго вчитываюсь в комментарии, в которых обсуждается моя… мое появление на экране. Народ требует видео и фотографии.
«Злойбобр_27» пишет: «Не дождусь, когда обработают и выложат видео и скриншоты…ууу… даешь русскую попку!»
Злому бобру под номером 27 (или 27-летнего возраста?!!) не на что надеяться. Я прослежу, чтобы Люкас вырезал эту часть видео.
Прикрыв глаза, провожу ладонью по лицу. Сегодня я собиралась начать новую жизнь, и вот, пожалуйста… начала! Конец Алены Серовой и восхождение Алли Грей. Задом вперед.
Очередная насмешка судьбы.
Ладно, хватит дергаться, ничего страшного не случилось. Никто меня не узнал, Люкас обработает видео, я уеду домой, и все будет хорошо.
Накидываю куртку и подхватываю ключи со стола. Необходимо движение, занятие, отвлечение, все равно какое. Распахиваю входную дверь и выпадаю на руки загорелому бармену по имени Ник. Мне не до разговоров.
— Люкас у себя. — Высвобождаюсь из его рук и прыгаю через ступени. Мои движения резкие, отрывистые, как азбука Морзе.
— Подожди! — Ник свешивается в пролет, и я неохотно останавливаюсь. — Я к тебе пришел. — Треплет волосы на макушке, выдавая неловкость. — Хотел проверить, как ты устроилась. Раз я порекомендовал Люка, то решил узнать, как дела.
— Отлично устроилась, спасибо, но я спешу.
Ухватившись за перила, он прыгает в пролет, как герой боевика. Меня аж к стене пришпилило.
— Я в молодости на скейте прыгал, — объясняет Ник, спускаясь по лестнице рядом со мной. — Ты куда так мчишься?
— В кафе. Где здесь ближайшее?
— Ты бежишь в кафе, но не знаешь, в какое? — не верит.
— Это Лондон. Куда ни пойдешь, рано или поздно, уткнешься в кафе.
Ник смеется, показывает направление, и мы идем рядом.
— Ты забавная, — он улыбается.
«Это он еще не видел мою задницу!» — скалюсь про себя, а вслух сообщаю: — Мне нужно купить подушку и одеяло.
— Неужели у Люка нет подушки и одеяла?
— Есть, но я подарила их блохам. Пусть живут, им там привычнее.
Ник смеется, но смотрит на меня с опаской. Во мне слишком много энергии, и он чует неладное.
На входе в кафе я замечаю свое отражение: спутанные пряди свисают на плечи, низ джинсов пропитался грязью. Никакой косметики. С какой стати Ник со мной заигрывает? Или он тоже геймер и польстился на русскую попку?!
Ник копается в телефоне.
— Ближе всего вот этот магазин. Знаешь его?
— Нет, но если там продают постельные принадлежности, то подойдет.
Закрываю чай крышкой, и мы идем к автобусной остановке.
— Я живу в двух шагах отсюда. — Ник допивает кофе и ловко бросает стаканчик в узкое горлышко урны.
— Для чего ты это сказал? — Отступаю от него, прижимая к себе чай.
Ник раздраженно трясет головой.
— Я не имел в виду… перестань… черт…
Мы молчим, и внезапная неловкость этой тишины смущает.